Наваринское сражение. Битва трех адмиралов

– Посмотрите, граф, – показывал он Гейдену присланную из Англии бумагу. – И Веллингтон, и весь Сент-Джеймсский кабинет, кажется, совсем потеряли чувство реальности! Вместо поздравлений и новых инструкций они шлют мне лишь вопросные пункты касательно наваринского дела! Но ведь так поступают лишь при судебном разбирательстве! Неужели я преступник?

Очень всполошился, получив известие об итогах Наварина, и британский посол в Турции Стратфорд. Он не только срочно выехал в Лондон, миновав стороной Мальту, но не удостоил Кодрингтона даже короткой записки. В Лондоне посол усиленно распространял слухи о бесполезности, и даже вредности, наваринской победы. Вскоре уже одно упоминание о Кодрингтоне вызывало у британских политиков приступы мигрени.

Английского короля можно было понять: дипломатическая игра с Россией была им проиграна вчистую, ведь приняв участие в Наваринском бою, Англия уже не могла на виду всей Европы сразу же совершить головокружительный бросок в стан российских врагов. Отныне ей предстояло по меньшей мере несколько месяцев следовать в кильватере России. О, как это было унизительно для гордых и надменных сынов Туманного Альбиона!

Единственное, что пытался сделать в своем незавидном положении Кодрингтон, так это пытаться доказать, что не он, а турки первыми напали на него, а он являлся лишь стороной обороняющейся. В свое оправдание вице-адмирал приводил и свои многочисленные послания Ибрагим-паше, и вероломное убийство турками двух английских парламентеров. Но толку от этого было мало. Кодрингтона обвиняли ни мало ни много – в предательстве английских интересов на Средиземноморье…

В Наварине была и оборотная сторона медали. Это – та поспешность, с которой Кодрингтон и де Реньи, не успевшие еще как следует узнать друг друга и Гейдена, выступили с удивившим мир единодушным мнением в вопросах о мерах воздействия на Порту. Если бы эта поспешность вызывалась их искренним стремлением помочь грекам, этого нельзя было бы поставить им в упрек. Но в действительности здесь было нечто другое: взаимное недоверие адмиралов друг к другу и опасение каждого из них, как бы Гейден не начал дела без них. Правда, все три адмирала должны были руководствоваться Лондонским трактатом. Но, во-первых, у Гейдена, как и предполагали оба адмирала, были полномочия действовать и без соглашений с ними, а во-вторых, самое известие о приходе в греческие воды русской эскадры уже вызвало у греков проявление самых восторженных чувств по адресу России, а ее инициатива в оказании поддержки грекам установила бы в греческом вопросе русский приоритет и соответственно подорвала бы влияние Англии и Франции. Вот почему, не дав Гейдену времени освоиться на месте с положением дел, и Кодрингтон, проявивший самую искреннюю солидарность во взглядах с Гейденом, даже вразрез с видами своего правительства, и де Реньи поспешили воспользоваться первыми же днями по присоединении к ним русской эскадры. Совместное выступление морских сил Англии, Франции и России одинаково на все три державы распространяло ожидавшиеся выгоды будущей победы.

В ситуации, когда всеми началось осмысление итогов происшедшего в Наваринской бухте, не остался безучастным и битый Ибрагим-паша. Потерпев полное поражение на поле брани, он теперь стремился взять реванш в политической схватке, уничтожить ненавистного ему Кодрингтона и вбить клин между союзниками. Сын египетского властителя с удовольствием встречался с европейскими журналистами и гневно обличал вероломство Кодрингтона.

– Союзные эскадры под предводительством своих адмиралов требовали от меня соблюдения слова, которого я им никогда не давал! – важно вещал Ибрагим-паша, возлежа на груде пыльных ковров и лениво потягивая кальян. – Они вошли в Наварин с превосходящими силами, наполнили его кровью и истребили все мои суда! Посланные союзными державами для восстановления спокойствия в прекрасных странах Востока, они начали действия опустошением этих стран! Остается решить, кто зачинщик? Тот ли, кто против воли хозяина идет в его порт и топит его суда, или тот, кто, вынужденный противиться этому, защищается?

За резным окном каирского дворца был виден мутный Нил и вершины далеких пирамид. Высокая Порта уже почти потеряла Грецию, удастся ли ей теперь удержать за собой хотя бы Египет?

Полемика о том, кто же на самом деле являлся зачинщиком наваринской бойни, растянулась не на одно десятилетие, то возобновляясь, то, наоборот, затухая, в зависимости от политической конъюнктуры.

* * *

В Англии наваринский гром вызвал затяжной правительственный кризис. В результате его Каннинг, обвиненный в предательстве национальных интересов и в допущении Наварина, ушел в отставку. Вместо него пришел к власти известный туркофил герцог Веллингтон. Тори сменили вигов. Выступая в парламенте, герцог в выражениях не стеснялся: