Наступление

— Знаю. Сейчас идет экстренное заседание, решается вопрос об отправке дивизии ВДВ. Баграм в наших руках, сейчас формируется колонна до Кабула. Тебе задача — продержаться еще часов двенадцать. Максимум сутки. Потом — придет помощь. Все понял?

— Понял. Есть…

— Слева! Слева!

Афганский коммандос, занимающий позицию у пролома, проделанного в стене выстрелом из безоткатного орудия, высунулся, пустил очередь — и отпрянул, уходя от ответной. Бинты на его голове рдели красным.

Все смешалось, когда пришли духи — все же президент и остальные политические манипуляторы, устроившие «договоренности» с афганской вооруженной оппозицией недооценили глубину раскола афганского общества и готовность афганских военных подчиняться приказам. В их понимании, что с одной, что с другой стороны — были одни и те же люди, афганцы, и стоило только предложить решение, устраивающее обе стороны — как и с той и другой стороны люди сложат оружие и снова превратятся в единое, не разодранное общество. На самом деле — на девятый год войны единого народа уже не существовало: по разные стороны баррикад уже дрались за выживание два совершенно разных народа, имеющих совершенно разные ценности, совершенно разное мировоззрение, совершенно разных героев — разные до несовместимости. Одни (причем количество этого народа росло) хотели жить в атеистической, социалистической стране, где развивается промышленность, строятся села и города, на полях работают тракторы Беларусь и растет пшеница. Другие — хотели жить в шариатском государстве по законам шариата, как жили деды и прадеды, воровать невест, нападать на караваны и выращивать на полях наркотики. Афганских коммандос можно было заставить охранять посольство СССР (именно охранять, напасть на него они никогда бы не согласились). Афганские коммандос могли расправиться с ренегатом Танаем, который пошел против Политбюро и поднял мятеж — по крайней мере, так им сказали. Но как только с завываниями через мегафон и воплями Аллах Акбар! на улицы Кабулы хлынула разъяренная бородатая орда, переброшенная самолетами из Пакистана — так солдаты полков коммандос, десанта и даже часть Президентской гвардии совершено инстинктивно начала поворачивать против них оружие. А душманам — сарбозы всегда были врагами, и кто будет разбираться, за кого там этот сорбоз — за Таная или за Наджибуллу? И кто там будет разбираться — у кого какого цвета повязка на рукаве?

После боя между сторонниками Таная и афганскими коммандос улица осталась за сторонниками Таная — но тут свою роль сыграли охранники КГБ из посольства. Они потребовали не чинить никаких расправ, передать им раненых и пленных, навести порядок в собственных рядах. Гвардей цы Таная — прожженные пуштунские волки — повиновались, для многих афганцев шурави мушавер был высшей силой, первым после Аллаха, который всегда знает как правильно. Это наверху разыгрывались заговоры и плелись интриги, внизу отношение было намного более чистой и искреннее. Потом, когда в город ворвались бойцы отрядов Аль-Исра, активизировалось обширное душманское подполье в городе, стали подходить банды из пригородов, короче, когда завязались действительно серьезные бои за контроль Кабула — истекающие кровью, потерявшие товарищей в братоубийственной бойне защитники инстинктивно скапливались около нескольких точек города — здания Царандоя, ХАД, министерство обороны, дворец Арк, Харби Поктанун[308], дворец Тадж-Бек. Предчувствуя кровь, боевики бросились прежде всего в кварталы советских военных советников — и каким же было их изумление, когда они обнаружили, что кварталы то пусты! Еще утром были поданы машины — и большая колонна ушла направлением на пока неприступный Баграм! Разочарованные боевики кто занялся грабежом (даже в идеологически подкованных Аль-Исра нашлись такие) — а многие вступили в бои в городе. Сейчас в советском посольстве держали оборону сотрудники КГБ, охрана самого посольства (в том числе оказавшаяся там спецгруппа Вымпел), примерно усиленная рота афганцев, которые не смогли и не захотели добраться до находящегося дальше Министерства обороны (в основном это были коммандос, но были и люди Таная) и разрозненные защитники революции, которые были рядом и побежали к советскому посольству, когда все началось. Сейчас — кто-то (в том числе и часть дипломатов) с оружием защищали периметр, кто-то — уже копал стрелковые щели на территории самого посольства. С той стороны — к посольству рвались моджахеды.

Командовал обороной посольства майор госбезопасности Игнатченко, который в 1982 году в первой своей командировке воевал в составе группы Тибет[309] и был тяжело ранен. В эту командировку руководство УКГБ отправило его со строго конкретной целью — дать хорошему офицеру заработать на кооперативную квартиру, раз уж теперь такой бардак, что нормальных не выделяют. Что называется — заработал.