Наступление

Танай мог оставаться в министерстве, в конце концов, именно ему, а не дежурному офицеру больше всего было нужно поднимать войска. Но как я уже говорил — если бы Танай остался за спинами бойцов он не был бы Танаем. Может быть — у него была мысль первым ворваться в Арк и уже его не покидать… кто знает?

Танай принял гарнитуру рации.

— Мангарай, мангарай, я Аскар один, как принимаешь, прием?

— Аскар один, я Мангарай, принимаю громко и четко, прием.

— Мангарай, доложи обстановку, прием.

— Аскар-один, удалось связаться с седьмой и четырнадцатой дивизией, они в наших руках, прием. С третим корпусом связи нет, прием.

— Одиннадцатая, прием?

— Связи нет, прием.

— Сто пятьдесят седьмой полк, прием?

— На стороне мятежников, прием.

Министр скрипнул зубами. Он не верил, что кто-то из десантников сможет его предать. Но если все же предали — хуже для них.

— Пятьсот семнадцатый, прием?

— Связи нет, прием.

— Двадцать шестой, прием?

— Связи нет, прием.

Столица Афганистана Кабул на всякий случай была окружена гвардейскими частями — пятьсот семнадцатый парашютно-десантный полк в Майданшахре, сто пятьдесят седьмой — в Бамиане, двадцать шестой — в самом Кабуле. Он считал, что везде его люди, но…

В Афганистане ты никогда не узнаешь, кто предаст тебя, а кто останется верным, пока не дойдет до дела.

— Есть связь с шурави, прием?

— Шурави укрепились в Баграме, перекрыли дорогу и отсекли север. Ведут бой, прием.

— Передавай всем частям и соединениям приказ немедленно формировать маневренные группы и выдвигаться в направлении Кабула. Сообщи всем — министр обороны, командон Шах Наваз Танай вместе с бойцами, оставшимися верными революции ведет бой в центре Кабула, отражая атаки банд бывшего генерального секретаря ЦК НДПА Мухаммеда Наджибуллы и других примкнувших к нему предателей. Сообщи всем…

Что нужно было сообщить всем — министр так и не успел сказать, потому что звуки боя перекрыл вой. Истошный вой, похожий на волчий, многократно усиленный динамиками — еще в тридцатые годы этот прием применяли басмачи, психологически подавляя противника перед штурмом. Министр бросил гарнитуру рации — и еле успел укрыться. Со стороны больницы — открыли огонь такой силы, что отдельных выстрелов было не слышно, они сливались в сплошной мрачный шум.

— Ложись!

Министра подсекли под ноги, навалились сверху, прикрывая собой.

— Аллах Акбар! — громыхнуло над улицей

Что за шайтан…

— Во имя Аллаха, милостивого и милосердного — вещал кто-то в мегафон так громко, что слышно было даже на фоне стрельбы — мы муджахеддины фронта исламского освобождения Афганистана заявляем о том, что город Кабул переходит во власть фронта исламского освобождения. Час освобождения от власти безбожников настал! Люди, берите оружие и выходите на улицу! Убивайте безбожников и многобожников, убивайте оккупантов! Час освобождения настал! Аллаху Акбар! Бойтесь наказания Аллаха, ибо Аллах силен в наказании! Убивайте безбожников и забирайте у них оружие! Аллаху акбар!

Как скорость наказания Аллаха и призывы к убийствам сочетались между собой — было непонятно, но те, кто сейчас штурмовал Кабул, полки особого назначения «Аль-Исра» — меньше всего задумывались об этом. Они — просто убивали…

— Ур! — заорал министр

Его бойцы открыли огонь из автоматов, но сорвать атаку не смогли. А в следующее мгновение — громыхнуло, вспышка — и всех разбросало в стороны…

Китайское безоткатное орудие — восемьдесят два миллиметра. По мощности — почти что артиллерийское орудие, но можно стрелять с плеча…

Министр встал на колени, оглушено качая головой — под пулями — но кто-то сбил его с ног и навалился на него. Потом его потащили, прямо по улице, огрызаясь огнем. Он даже не понимал, кто его тащит — свои или чужие. Их бы расстреляли на этой улице, если бы не бронетранспортер БТР-80, один из тех, которые он прятал в министерстве — выехал на улицу, ударил одновременно из двух пулеметов в дым — и душманы на мгновение смешались. Но только на мгновение — у духов были специальные противотанковые группы, восемь-десять человек, вооруженные только гранатометами РПГ7, американскими М-72 и китайскими безоткатными орудиями. Сразу несколько гранат и ракет полетели в дыму, перекрывая все возможные направления, духи даже не знали, откуда бьют, стреляли в дым, пытаясь выцелить ведущий огонь БТР. Выцелили — одна из ракет попала точно, БТР задымился, пулемет подавился огнем.

— Сюда! Быстрее!

Кто-то успел автоматной очередью сбить замок с одного из дуканов, сбили дверь, вломились. Сгоряча чуть не пристрелили трясшегося от страха хозяина.

— Рафик Шах Наваз ранен!

Минута под шквальным огнем моджахедов — впустую не прошла.

— Аллах Акбар! — неизвестный диктор зашелся на улице…

Министра начали перевязывать.

— Рация! Где рация!?

— Нурмухаммеда убили!

— Где рация, ты, сын осла!?

— Не надо… — прохрипел министр, пытаясь подняться.

— Лежите…

Автоматная очередь — по стене, визг пуль о сталь двери. Грохот разрывов на улице — АГС. Свой? Чужой?

— Надо уходить. Рафик…

— Молчи!

Заметили — новая очередь, крики душманов, сжимающих кольцо вокруг дома.

— Шурави, таслим! Шурави, таслим!