Настроение: со льдом!

Чтобы как-то скоротать время до возвращения Марка, я вышла в сад. Чемоданы были собраны, упакованы и ждали у двери спальни. Заняться мне было откровенно нечем, и немного помаявшись в одиночестве, я решила выйти на улицу, погода в последние дни радовала, а за окном, как правильно сказал Борис Маркович, как в лучшем санатории шумели сосны, светило солнце и пели птицы. А в саду ещё и цветы цвели. Я вышла из комнаты и, стараясь остаться незамеченной, спустилась по лестнице. Странно, но в этом светлом, просторном доме, хотелось передвигаться на цыпочках и прятаться за каждым углом, чтобы не попасться никому на глаза. Я вышла через главный вход, обошла дом и оказалась в саду. С его клумбами, вымощенными дорожками, фигурными скамейками и беседкой в глубине из белого камня. Я пошла по дорожке, поднимая голову и любуясь на шумные кроны высоких сосен над головой. Сквозь их ветви пробивались солнечные лучи, было очень красиво.

– Девушка, иди сюда, ко мне.

Я совершенно не рассчитывала услышать голос Бориса Марковича из глубины сада. По моим представлениям он мог быть где угодно на территории дома, но не в саду, у клумб. Но на его голос я обернулась, увидела Меликяна позади беседки, и, не скажу, что с большим желанием и энтузиазмом, но отправилась на его зов. Почему-то он сидел не в самой беседке, а устроился позади неё, в плетёном кресле, рядом с маленьким столиком, на котором стояла чашка с чаем и включённый ноутбук. Кажется, Борис Маркович работал. Или следил за чужой работой, контролировал. А потом увидел меня, и изъявил желание побеседовать. У меня вот такого желания не было, но кто станет спорить с хозяином дома?

Да ещё это безликое обращение – девушка, изначально настроения не прибавило.

Но я подошла ближе, улыбнулась.

– У вас здесь, на самом деле, как в санатории, Борис Маркович, – сказала я, стараясь сделать человеку приятное.

Но Меликян на мои слова внимания не обратил. Вместо этого осведомился:

– Марк уехал в город?

– Уехал, – кивнула я. – Сказал, как вернётся, мы поедем в аэропорт.

– Не терпится ему улететь, – качнул Борис Маркович головой, нехорошо усмехнулся. – Не нравится ему здесь.

– Работа ему нравится, – осторожно заметила я. – Просто… ему непривычно, я думаю.

– И к чему же он, по-твоему, не привык?

– Я неправильно выразилась. Скорее, он отвык. От России.

– Деньги везде одинаковые, – сказал Меликян. – Или он спит и видит, как в Америку вернуться?

– Таких слов я от него не слышала.

– А какие слышала? Что он, вообще, говорит?

Я молчала, смотрела в сторону, разглядывая узор на стене беседки рядом. А Борис Маркович тем временем с выжиданием разглядывал меня. Даже не утерпел и поинтересовался:

– Что молчишь?

– Молчу, потому что считаю неправильным разговаривать о Марке за его спиной.

– Вообще-то, ты в моём доме находишься.

– Это причина?

– Конечно, – без всяких сомнений кивнул Борис Маркович. – Или тебе есть, что скрывать?

– А что мне скрывать? – удивилась я.

– Что-нибудь, – хмыкнул Меликян. – Всем есть, что скрывать. Особенно, бабам.

Разговор принимал какой-то неприятный оттенок, и я начала откровенно томиться. Но взять и уйти всё равно не осмеливалась.

– Как-то не вовремя ты появилась, – продолжил Борис Маркович. – Ниоткуда.

– Почему ниоткуда? – переспросила я. – Я всегда здесь была. Скорее уж, это ваш внук взялся ниоткуда. А я в вашей компании почти десять лет работаю.

– Я в курсе. Просмотрел твоё дело.

Отлично, на меня есть дело, и Борис Меликян его изучал. Надо думать, что с лупой.

– Тебя даже есть за что похвалить. Настойчивая, способная, хваткая. Таких, как ты, мало.

– Странно, – не удержалась я от ответа. – У меня много таких знакомых. Среди подруг, приятельниц, бывших сослуживцев и одногруппниц.

– Зачастую это всё держится на женском шарме и хитрости. По истине хватких и способных мало. Вот мне и интересно, какая ты. Хитрая или всё-таки способная.

– А к чему мне применять свою хитрость? – удивилась я. – На хитрости отель с нуля не вытянешь. Сами же знаете, Борис Маркович, как нужно пахать в начале. Сутками. Хитрость в какой-то момент себя изживёт.

Он посмотрел на меня, придирчиво.

– То есть, ты умная?

– Я настойчивая, – поправила я его. – Мне этого вполне достаточно. А ещё я люблю свою работу. К моей работе у вас претензии есть?

– К работе нет.

– Вот видите, как замечательно, – «порадовалась» я.

– Зато другие вопросы есть.

– Это какие?

– К твоей любви к начальникам.

Я поневоле нахмурилась, пытаясь понять, о чем он говорит.

– Вы считаете, что я соблазнила Марка, потому что он мой начальник?

– Поговаривают, что для тебя это не впервой.

– Кто поговаривает? И о чём конкретно?

– О твоём романе с твоим непосредственным руководством.