Настроение: со льдом!

Вечером, по дороге в аэропорт, я смотрела в окно, и вспоминала скомканное прощание с хозяевами дома у дверей, которое произошло час назад. Марк сидел рядом со мной на заднем сидении такси, разговаривал с кем-то по телефону, причём по-английски, но я не вслушивалась в разговор. Вспоминала буравящий, недовольный взгляд Бориса Марковича, который из кабинета вышел, кажется, только для того, чтобы убедиться, что мы на самом деле уезжаем. Они даже не попрощались с Марком толком, ничего не сказали друг другу на прощание, Марк лишь хлопнул деда по плечу, пытаясь проявить хоть какие-то тёплые эмоции. Лиануш же стояла у подножия лестницы с видом королевы-матери, и свысока наблюдала за нашим отбытием. Ни слова на прощание, ни движения руки, ничего. Я была уверена, что дверь за нами захлопнули с радостью и облегчением. А наша дневная беседа в саду с Борисом Марковичем и вовсе не оставила за собой никаких приятных впечатлений. Меня, буквально, в глаза назвали охотницей за приданным и богатыми мужиками. Неприятный осадок остался, но жаловаться Марку на его престарелого деда, я точно не стану. В конце концов, каждый имеет право на своё мнение.

Но опять же – я остаюсь рядом с Марком, еду с ним в аэропорт, собираясь отправиться в дом других его родственников. Для чего-то… Для чего это нужно ему, он, наверняка, отлично понимает, а вот для чего это нужно мне – большой вопрос. Вместо того, чтобы отправиться на отдых к морю и не заморачивать себе голову чужими проблемами и чужой жизнью, я следую за Марком, как привязанная к нему собачка. Или влюблённая женщина.

А я влюблена?

Я повернула голову и посмотрела на него. На его лицо, слушала его голос, а сама в этот момент старательно прислушивалась к себе. Пыталась определить… А внутри такой круговорот из чувств и эмоций, что взять и решить, ответить на один-единственный вопрос, у меня как-то не получалось. В голове звучал голос Бориса Меликяна, меня преследовал пристальный, недовольный взгляд Лиануш, я вспоминала обвиняющие нотки в голосе Игоря, когда тот спрашивал меня, с кем я отправляюсь отдыхать… Столько всего, лишнего, заставляющего меня сомневаться…

Наверное, я смотрела слишком пристально, потому что Марк повернул голову и посмотрел на меня, вопрошающе вскинул бровь. А я вдруг испугалась, смятенно улыбнулась, покачала головой, а он взял и протянул ко мне руку. И я как-то инстинктивно нырнула под неё, прижалась к его боку и вздохнула. Даже глаза ненадолго закрыла, радуясь странному покою, даже апатии. Он меня обнимал, и всё остальное в этот момент становилось неважным. И я вдруг поняла, что все мои сомнения, по сути, не имеют никакого отношения ни ко мне самой, ни к Марку, ни к окружающим нас людям. Меня смущает время. Слишком быстро всё произошло. Настолько стремительно, что я ещё два дня назад жила своей привычной жизнью, вставала по будильнику и отправлялась на работу, которую много лет называла любимой, проводила на ней весь день, порой задерживалась до поздней ночи. А все развлечения в моей жизни последние несколько лет состояли лишь из визитов в дом родителей, чтобы понаблюдать за чужой жизнью. Я словно застыла на долгое время, не двигалась и практически не дышала. И вдруг в один момент взяла и всё привычное для себя разрушила. Бросила дом, работу, семью и отправилась за мужчиной, которого практически не знала, можно сказать, что куда глаза глядят. И я не чувствовала себя в отпуске, я чувствовала себя сбежавшей. Вдруг оттаявшей и рванувшей на край земли, с одной лишь мыслью – будь, что будет.

Правда, этот самый вопрос: «а что же будет?», меня волновал. Я не привыкла жить на шатающейся на волнах лодке, предпочитала стоять на твёрдой земле. Сейчас же мне надлежало всецело довериться Марку. Куда нас приведёт наше путешествие? К чему-то новому, или, в итоге, вернёт меня домой?

С очередным разочарованием в душе.

Рано утром мы прилетели в Хайфу. Весь полет я проспала, и только сквозь сон слышала, как Марк что-то печатал на ноутбуке. Кажется, не отдохнул ни минуты. Правда, когда приземлились, он снова улыбался и держал меня за руку. А я уже чувствовала близкое присутствие моря. Внутри что-то трепетало, и я поняла, насколько же я соскучилась. По морю, по волнам, по южному солнцу. Больше двух лет не была в отпуске.

– Мне нужно что-то знать о твоей семье? – спросила я его в такси, потому что Марк молчал, а я всё ждала и ждала от него каких-то слов, хотя бы минимума информации. – Как мне себя вести?

– Как обычно, – удивился он. – Будь собой. Почему ты спрашиваешь?

– Потому что перед приездом в дом твоего дедушки я никаких вопросов тебе не задавала, думала, что знаю, с чем и с кем встречусь. А оказалось, что ошиблась. Поэтому хочу знать, к чему быть готовой.

– Точно, не к особняку, в котором живёт мой дед, – хмыкнул Марк. – У нас обычная семья, обычный дом. Не думаю, что тебя что-то удивит. Мою маму зовут Вера Ильинична, отчима – Аркадий Михайлович. Ещё у меня есть младшая сестра, Маша. У нас с ней разница в десять лет.

– Она живёт с твоими родителями?