Настроение: со льдом!

Марк негромко рассмеялся.

– Осторожность проявляешь.

– Конечно, – сказала я. – А то получается, как в кино. Она приехала из провинции, с одним чемоданом, и сразу в особняк. Никогда не представляла себя героиней киношного романа.

Марк спорить не стал, только продолжал посмеиваться. Подошёл ко мне и обнял рукой за плечи, повёл к дому. А сам задрал голову и махнул Борису Марковичу рукой.

– Дед, привет! Я вернулся.

– Вижу, – послышалось сверху. Борис Маркович поднялся с кресла и скрылся в комнате. По всей видимости, собираясь встретить нас внизу.

По моим ожиданиям, точнее, представлениям, столь большой дом нуждался в работниках. Не буду произносить слово прислуга. Я ждала, что нас встретит экономка, на худой конец домработница, а то и вовсе настоящий дворецкий, в моей фантазии Борис Меликян вполне вписывался в образ человека, у которого мог быть дворецкий. Но никто нам на встречу не вышел, Марк сам толкнул входную дверь, она без труда распахнулась, и мы вошли… Я не знаю, как назвать эту комнату или помещение, холл или прихожая, но она была поистине впечатляющая. Впечатляла не своим размером, а высотой потолков, оформлением и хрустальной люстрой где-то там, практически в поднебесье. А за нашей спиной, под самый потолок, широкой полосой поднимались небольшие окошки. В них лился солнечный свет, и хрустальная люстра в их лучах играла, будто была сделана из бриллиантов. Я засмотрелась на это сверкание и великолепие, наверное, с совершенно дурным и очумелым видом стояла, задрав голову и только глазами хлопала. Даже не разглядела широкие ступени лестницы впереди, по которым к нам спустился хозяин дома. А я стояла и смотрела на люстру. Дорогущую хрустальную люстру всё-таки в прихожей.

Соломенную шляпу Борис Маркович снял, пригладил седые волосы на макушке, ступал по ступеням неспешно, без всякого задора и присущей ему энергии. Вообще, выглядел каким-то недовольным. И когда я наконец обратила к нему свой взгляд, из-за этого встревожилась. Мне показалось, что Борис Маркович даже на внука глянул с некой досадой. И поинтересовался:

– Где ты пропадал? Уехал на два дня, а пропал на пять.

– Дед, ты отлично знаешь, где я пропадал, – совершенно спокойно ответил на недовольство родственника Марк. Вдруг показал тому наши сцепленные руки. – Мне нужно было забрать Тамару, а она заканчивала дела.

– Дела, – неожиданно вздохнул Борис Маркович, приглядываясь ко мне с прищуром. Смотрел с любопытством, а я вдруг поняла, что он меня не помнит и не узнаёт. А если и узнаёт, то весьма смутно. Удивлена ли я этим? Наверное, нет. Но надо признать, что я ждала от него удивления при встрече, а не любопытства. Ведь встречались мы с ним за одним столом совсем недавно, и даже общались. А Борис Маркович, скорее всего, за столько лет в бизнесе научился фильтровать свою память. У него столько сотрудников, даже на руководящих должностях, что запомнить всех попросту нереально. – Даже у женщин есть дела. А из меня сделали какой-то прелый овощ. Что вы там встали? Проходите.

Мы прошли в гостиную, я, на всякий случай, отпустила руку Марка, чтобы не казаться напуганной, растерянной девочкой. Отступила на шаг назад, позволяя мужчинам идти вперёд, и, пользуясь моментом, оглядывалась. Интерьер дома впечатлял. Лепнина, золотая отделка, много белого цвета. Обои, мебель, всё светлого дерева, полированное и сверкающее. Конечно, вся эта помпезность производила впечатление, но, надо сказать, что не создавала уюта, а, самое главное, как мне казалось, совершенно не подходила Борису Марковичу. Он в своих трикотажных брюках, клетчатом джемпере и с соломенной шляпой в руках, совершенно в эту обстановку не вписывался. И вёл себя так, будто ничего вокруг не замечал. Кресло на гнутых ножках с замысловатой драпировкой для него было лишь креслом, диван под стать – диваном, а самотканый ковёр под ногами сходил за коврик.

Борис Маркович сел в кресло и вытянул ноги. Он не выглядел уставшим, больным стариком. Сегодня он выглядел скучающим и этой самой скукой измотанным. А наше появление его, по всей видимости, хоть немного развеселило. Борис Маркович устроился в кресле, похожем на трон, сложил руки на животе и уставился на меня. Принялся разглядывать, совершенно без всякого стеснения.

– Расскажи мне о делах, – попросил он. Или потребовал, я не знаю. У меня после этих слов настолько всё в голове смешалось, мысли закрутились, будто вихрь, и я поняла, что совершенно не готова. Несколько дней назад я отправляла отчёт за последний месяц Пастухову, что я в нём писала?! Он ведь мне понравился, я собой гордилась. В нём были отличные цифры, статистика и предполагаемые доходы за квартал.

Спас меня Марк. Точнее, не спас, пока я соображала, с чего мне начать рапортовать, он сказал:

– Дед, Тамара – управляющая в одном из наших отелей. Мы ужинали с ней совсем недавно. Помнишь, ужин с филиалами?

Оказывается, Борис Маркович меня всё же не узнал, и о моих делах спросил, не имея в виду профессиональную деятельность. Что ж, так проще.

Борис Маркович хлопнул себя по коленке.