Настроение: со льдом!

– С адвокатом? – переспросила я. И, судя по тому, какое молчание повисло в трубке, я догадалась, что про адвоката Марк просто-напросто проговорился. Видимо, до меня разговаривал с кем-то ещё, с кем про адвоката говорить было можно, и сейчас он проболтался, не успев перестроиться в разговоре.

Пауза тянулась секунд пять, не меньше, после чего Марк сказал:

– Солнышко, это просто бизнес. Я встречаюсь с адвокатами, иногда, а по прошлой работе ещё остались не решённые вопросы.

– С увольнением?

– Что-то вроде того. Ты, пожалуйста, закажи билеты, чтобы мы завтра-послезавтра улетели. Может, в Грецию? Я люблю Грецию.

– Я посмотрю билеты, – пообещала я.

Я выключила телефон и призадумалась. О том, что Марк снова ведёт себя странно. Мы второй раз уезжаем второпях. Из Москвы уехали в один день, потому что Марк так захотел, теперь уезжаем от его родителей.

– А что у Марка с бывшей работой? – спросила я Веру Ильиничну, когда та вернулась. Причём, вернулась почему-то одна, без Маши, на такси. Я ещё пожурила её, что следовало меня разбудить, и я бы съездила в магазин с ней, помогла с покупками.

Вера Ильинична, разбирая пакеты с продуктами, обернулась на меня через плечо.

– А что с ней?

Я аккуратно пожала плечами.

– Он толком ничего не рассказывает, но сегодня упомянул адвоката. Там какие-то проблемы с расторжением контракта? Я знаю, после работы в Соединенных Штатах такое случается.

Вера Ильинична заметно замялась, видимо, не знала, что сказать.

– Я толком не знаю. Марк меня в такие детали не посвящает, чтобы не волновать, как он говорит, по пустякам.

– Понятно, – проговорила я. Следом улыбнулась. – Помочь вам с обедом?

Мы занялись приготовлением обеда, а Марка всё не было. Я всё чаще начала посматривать на часы, скажу честно, нетерпеливо, до конца не понимая, что меня беспокоит. В свободные минуты просматривая доступные для продажи авиабилеты в приложении на смартфоне. Вера Ильинична, проходя мимо меня, случайно увидела, и остановилась. Посмотрела на меня вопросительно.

– Вы уезжать собрались?

Стало немного неловко, будто я украдкой это делала.

– Марк утром попросил заказать билеты, хочет уехать в ближайшие дни.

Вера Ильинична вдруг сделала глубокий вдох. Мне показалось, что расстроилась, по крайней мере, взгляд стал обеспокоенным. Она даже головой печально качнула и негромко проговорила:

– Это когда-нибудь закончится?

Она отошла от меня, а я продолжала за ней внимательно наблюдать. В конце концов попросила:

– Вера Ильинична, вы можете мне объяснить, что происходит? Я чувствую себя, как посреди карусели. Вижу, что вокруг всё крутится, а я стою на месте и не понимаю, что происходит.

Вере Ильиничне стало неловко, она отвернулась от меня к столу, взялась за нож, принялась что-то нарезать, но вздыхала и переживала. После долгой паузы, понимая, что я молчу и жду от неё хоть каких-то объяснений, сказала:

– Тамара, я не могу вмешиваться. Я не понимаю, почему молчит Марк, но раз он молчит, ничего тебе не рассказывает…

Я раздражённо кивнула.

– Да, раз не рассказывает, значит, это не моё дело.

– Может быть, не твоё, – не стала Вера Ильинична спорить, хотя понимала, что эти слова меня не порадуют, – а, может быть, он, наоборот, хочет тебя поберечь.

– Поберечь?

– Поговори с ним. Я тоже считаю, что он поступает нечестно. Хотя, он мой сын. – Она вдруг обернулась, вскинула руку и проговорила строгим, недовольным голосом: – Но я совсем не понимаю его поступков в последнее время! Никак не понимаю.

Конечно, я не стала заказывать никакие билеты. Я прикусила язык, замолчала и продолжила помогать Вере Ильиничне с приготовлением обеда. Причём, готовили мы его в молчании. То ещё замечательное времяпрепровождение.

Чуть позже появилась Маша, весёлая и чем-то чрезвычайно довольная. Заглянула на кухню, улыбнулась, поздоровалась и заявила, что голодная.

– Скоро будем обедать, – пообещала ей мать. – Подождём Марка, вдруг приедет?

Почему мы не можем Марку позвонить и спросить, когда он намерен появиться, осталось для меня загадкой. У каждой из нас в кармане по телефону, но никто даже попытки не предпринял. И у каждой, по всей видимости, были для этого причины. Я вот, например, заняла выжидательную позицию. Наблюдала за всеми и гадала, что же вокруг меня происходит.

Марк приехал через час, когда мы уже накрыли на стол и собирались обедать в женском кругу. Аркадий Михайлович с работы приезжал только к ужину, а Марк с утра растворился где-то в городе, решая свои дела. А когда он приехал, то выглядел бодрым, энергичным, но с заметной толикой перевозбуждения. Явно был чем-то недоволен, но пытался это скрыть за чередой улыбок.

– Мы уже тебя не ждали, – сообщила ему Маша, стоило Марку появиться в столовой.

– Я старался освободиться быстрее, – сообщил он. Его взгляд остановился на мне, он подошёл, наклонился и меня поцеловал. Почему-то в лоб. Я удивлённо посмотрела, но озвучивать своё замешательство не стала. А Марк спросил:

– Ты билеты заказала? Хочу завтра улететь.

Я заметила, как Маша усмехнулась, и услышала, как Вера Ильинична вздохнула. А сама Марку уклончиво ответила:

– Почти.