Настоящая крепость

- Я сказал, что мне известны официальные причины, по которым мы встречаемся на борту вашего флагмана, а не в комфортабельном офисе где-нибудь на берегу, - сказал он сейчас. - И я также осведомлен о неофициальных причинах. Например, списке тех, кто еще мог присутствовать на какой-либо встрече в вышеупомянутом комфортабельном офисе на берегу.

- Понимаю. - Тирск повернулся к епископу, его собственные глаза были спокойны, и Мейк долго изучал выражение его лица. Затем священник снова улыбнулся, немного криво.

- По странному стечению обстоятельств, милорд адмирал, в данном случае я согласен с вашей стратегией. Понимаю, что мне не следовало этого говорить. Если уж на то пошло, полагаю, мне действительно не следует признаваться, что я вообще знаю о неприязни между вами и герцогом Торэстом. К сожалению, то, что я делаю что-то подобное, не служит ничьим целям.

- Милорд, сожалею о... "неважных отношениях", о которых вы упомянули, - спокойно сказал Тирск. - Однако я согласен с тем, что они существуют. И очень боюсь, что все стало еще хуже из-за решений, которые я был вынужден принять. Или, скорее, из-за сопротивления герцога и его возмущения этими решениями.

- Правда, граф Тирск, - сказал Мейк, проходя через каюту, чтобы сесть в одно из кресел напротив стола Тирска, - заключается в том, что Торэст ненавидит вас. Верно, что он возмущен вашими решениями, но его сопротивление им гораздо больше связано с тем фактом, что это ваши решения, чем с чем-либо, имеющим хоть малейшее отношение к их фактическим достоинствам. Поэтому, учитывая их принятие вами, очень сомневаюсь, что он вообще потрудился рассмотреть их.

Невольно глаза Тирска слегка расширились от прямоты епископа, и Мейк снова усмехнулся, на этот раз с искренним юмором. Возможно, кислым юмором, но искренним.

- Конечно, я в курсе ситуации, - сказал он. - Я был бы плохим выбором для интенданта военно-морского флота, если бы не был в курсе! К сожалению, не вижу простого решения этой проблемы. - Он сделал паузу и указал на кресло рядом со своим собственным и на кресло за столом Тирска. - Пожалуйста, джентльмены, садитесь.

Оба адмирала повиновались, хотя Тирск поймал себя на том, что скрывает легкую улыбку от того, как легко Мейк взял на себя, по крайней мере, временное владение его дневной каютой. Епископ взглянул на Вануика, но, очевидно, уже оценил благоразумие секретаря и снова обратил свое внимание на графа.

- Дело в том, - сказал он, - что я не верю, как все, что вы могли бы сделать, компенсировало бы, по мнению Торэста, тот факт, что вы были полностью правы перед битвой у Армагеддонского рифа, а его шурин был совершенно неправ. Он никогда не простит вас за невероятное оскорбление, вызванное тем, что вы доказали, что герцог Мэйликей был полностью беспомощным, некомпетентным командиром.

Тирск почувствовал, что откидывается на спинку стула, и епископ сверкнул зубами в натянутой, мимолетной улыбке.

- Существуют ограничения на объем открытого сопротивления, которое Торэст готов продемонстрировать, - продолжил он почти клиническим тоном. - На данный момент король Ранилд ясно дал ему понять, что нападать на вас слишком открыто было бы... нецелесообразно. Я также указал ему на это, по-своему, более тонко, как и епископ-исполнитель Арейн. Итак, на данный момент он собирается ограничиться такого рода намеками, которые даже инквизиции почти невозможно проследить до их источника. И он собирается содействовать любому вашему приказу, хотя, как я уверен, вы знаете, он не упускает возможности добавить свои собственные тщательно обоснованные оговорки ко многим из этих приказов в своих отчетах мне. - Мейк поморщился. - Это, к сожалению, его право и привилегия.

- Милорд, - сказал Тирск, - не буду притворяться, что не в курсе всего, что вы только что сказали. Однако должен признать, что никогда не ожидал, что вы подойдете к этим вопросам так... прямолинейно.

- Правда в том, адмирал, - мрачно сказал Мейк, - что связи Торэста в конечном счете намного сильнее и достигают гораздо большего, чем ваши, и он играл в такого рода игры всю свою жизнь. Все, что у вас есть на вашей стороне, - это добродетель, ум, мужество, мастерство, опыт и честность, которые, увы, гораздо более ценны на поле битвы, чем в кинжально-острой атмосфере в залах заседаний и салонах совета. В конечном счете, если что-то радикально не изменится, ему удастся уничтожить вас. И тот факт, что вы совершили непростительный грех, оказавшись правы, когда все его дружки были так же неправы, как и он, только облегчит ему задачу, когда пройдет нынешняя чрезвычайная ситуация.

Тирск просто посмотрел на него через стол, а епископ изучал выражение лица адмирала. Затем он медленно кивнул.