Настанет день

— Врежьте этим большевикам! — выкрикнул кто-то, и остальные радостно загомонили.

Затем воцарилась неловкая тишина, как бывает, когда участников вечеринки знакомят с чужаками, которые вовсе не жаждали приходить. И тут из ближайшего кафе вышли три человека. Двое из них — в очках и с книгами. На всех — одежда иммигрантов-славян. Один из них обернулся, и двое докеров указали на него пальцами. Мэтт Марч окликнул:

— Эй, вы трое!

Большего не потребовалось.

Они бросились бежать, докеры устремились в погоню, а Харди с Джеффрисом помчались за ними. Через полквартала славян догнали и повалили на мостовую.

Образовалась куча-мала, Харди с Джеффрисом присоединились к ней. Харди оттащил какого-то докера, и его полицейская дубинка блеснула в свете фонаря, обрушиваясь на голову одного из славян.

Дэнни крикнул «Эй!», но Мэтт Марч поймал его за локоть:

— Погоди, Дэн.

— Ты что?

Марч многозначительно глянул на него:

— Это за Стоддарда.

Дэнни выдернул руку.

— Мы даже не знаем, может, они не большевики.

— А может, большевики.

Марч крутанул дубинкой и улыбнулся. Дэнни покачал головой и двинулся по улице.

— Узко мыслите, полисмен, — произнес Марч ему в спину.

Когда Дэнни подошел, докеры уже собирались уходить. Двое избитых ползли по улице, а третий лежал на мостовой в крови, прижимая к груди вывернутое запястье.

— Господи, — вымолвил Дэнни. — Черт вас дери, парни, что вы стоите? Вызывайте неотложку.

— Хрен с ним, — изрек Джеффрис и плюнул на лежащего. — И с его друзьями тоже. Неотложку тебе? Отыщи телефонную будку да сам вызови.

Появился сержант Биллапс. Он переговорил с Марчем, поймал взгляд Дэнни и направился к нему. Докеры уже исчезли. Невдалеке, в одном-двух кварталах отсюда, раздавались крики, били стекло.

Биллапс посмотрел на лежащего, потом на Дэнни:

— Проблемы, Дэн?

— Этому нужна «скорая», — ответил Дэнни.

Биллапс бросил на раненого еще один взгляд:

— По-моему, он в полном порядке, полисмен.

— Ничего подобного.

Биллапс встал над незнакомцем:

— У тебя что-то болит, золотко?

Тот ничего не ответил, лишь крепче прижал к груди покалеченное запястье.

Биллапс опустил каблук на лодыжку мужчины. Тот скорчился и застонал сквозь стиснутые зубы.

— Не слышу тебя, Борис, — произнес сержант. — Что ты сказал?

Дэнни попытался удержать Биллапса за локоть, но тот оттолкнул его руку.

Хрустнула кость, и человек на мостовой недоуменно охнул.

— Теперь лучше, дружок? — осведомился Биллапс, убирая ногу с его лодыжки.

Бедняга перекатился на живот и, лежа ничком на булыжнике, жадно хватал ртом воздух. Биллапс приобнял Дэнни и отвел его на несколько футов.

— Послушай, сержант, я понимаю, — начал Дэнни. — Всем нам хочется заехать кому-то по башке. Мне тоже. Но сначала мы должны выбрать нужную башку, согласен? Мы даже не…

— Говорят, Дэн, сегодня днем ты очень опекал большевистскую тварь. Так что теперь ты меня послушай. — Биллапс ухмылялся. — Может, ты и сынок Томми Коглина, за это тебе кое-какие грешки списывают, ладно. Только вот если ты станешь себя вести как прихвостень красных, тогда… Сынок ты Томаса Коглина или нет, но я такое поведение, черт дери, приму на свой счет. — Он слегка стукнул Дэнни дубинкой по плечу. — Я отдаю тебе приказ: сделай больно этим ублюдкам. Или убирайся с глаз моих.

Дэнни повернулся и обнаружил, что рядом стоит Джеффрис и тихонько хихикает. Дэнни прошел мимо него и двинулся дальше: мимо Харди, мимо Марча, который проводил его пожатием плеч. Он свернул за угол и увидел в конце квартала три фургона, куда его коллеги запихивали всех попадавшихся им на глаза бородачей.

Дэнни миновал несколько кварталов и наткнулся на копов, которые при помощи своих новых помощников — работяг теснили людей, которые расходились с собрания Социалистического содружества Нижнего Роксбери. Они прижали их к дверям здания, откуда те только что вышли. Социалисты пытались отбиваться, но тут двери за их спинами распахнулись. Потеряв опору сзади, кто-то упал навзничь, удержавшиеся на ногах силились сдерживать натиск, размахивая руками. Одна створка слетела с петель, и толпа, накатив на сопротивляющихся, хлынула в здание. Дэнни смотрел на это здоровым глазом, понимая, что ничего не может сделать. Ничего. Эта чудовищная низость людей была выше его, выше всего на свете.

Лютер подошел к заведению «Костелло» на Торговой пристани и стал ждать снаружи, потому как заведение было только для белых. Он долго стоял. Целый час.

Маккенна не появлялся.

В правой руке Лютер держал бумажный пакет с фруктами, которые стянул у Коглинов, чтоб принести Норе, ежели только Маккенна решит сегодня вечером его не сажать и не расстреливать. Подложный список, составленный машинистками из пятидесяти тысяч филадельфийских владельцев телефонов, он зажал под мышкой.

Прошло два часа.

Маккенны не было.

Лютер двинулся в сторону Сколли-сквер. Может статься, Маккенна пострадал при исполнении. Может, у него сердечный приступ. Может, его пристрелили какие-нибудь бандиты, чтобы отомстить.

Лютер насвистывал. Лютер надеялся.