Насмешливый лик Смерти

- За некомпетентность. Бесчестность и некомпетентность. Эта Гутьеррес грозила с нами поквитаться, так прямо и сказала: «поквитаюсь». Я понимал, что она пойдет на все, лишь бы нам навредить. Но то, что она выкинула, просто в голове не укладывается. Похоже, человеческой подлости нет предела.

- Ваша жена была вчера дома между пятью и шестью вечера?

- Была.

- Откуда вы знаете? Вы же пошли вздремнуть.

Он с полминуты молчал. Брейк наблюдал за нами с порога с видом равнодушного зрителя.

- Я не спал, - выпалил Беннинг. - Я ощущал ее присутствие в доме.

- Но вы ее не видели? Может, это была Флори? Вы не можете показать под присягой, что это была ваша жена?

Беннинг снял шляпу и стал изучать ее внутренность, словно ища там ускользнувшую мысль. Он произнес медленно и с трудом:

- Я не обязан отвечать на этот вопрос и на все прочие ваши вопросы. Даже перед судом. Вы не можете заставить мужа свидетельствовать против собственной жены.

- Вы сами предложили обеспечить ей алиби. Кстати, вы еще не доказали, что она ваша жена.

- Ничего нет проще. - Он нырнул в свой кабинет и вернулся со сложенным документом, который протянул Брейку.

Брейк взглянул на него и протянул мне. Это было свидетельство о браке, зарегистрированном в штате Индиана 14 мая 1943 года. Оно удостоверяло, что Сэмюель Беннинг, тридцати восьми лет, женился в этот день на Элизабет Вьоновски, восемнадцати лет.

Беннинг выхватил его у меня из рук.

- А теперь, джентльмены, я считаю возможным потребовать, чтобы вы перестали копаться в моей личной жизни и личной жизни моей жены. Поскольку она в отсутствии и не в состоянии сама себя защитить, напомню, что существуют законы против клеветы, и арест по ложному обвинению дает основание для судебного преследования.

- Нет необходимости напоминать об этом мне. - Брейк сделал ударение на личном местоимении. - Речь не идет ни об аресте, ни об обвинении. Спасибо за содействие, доктор.

Брейк подцепил меня взглядом, подобным аркану. Мы оставили Беннинга в коридоре. Он стоял хлипкой подпоркой у разрушающейся стены, прижимая к тощей груди свидетельство о браке, словно дар любви, или горчишник, или ценный банкнот, или все вместе взятое.

В моей машине было жарко, как в печке. Брейк стянул пиджак и свернул его на коленях. Его рубашка промокла от пота.

- Вы зашли слишком далеко, Арчер.

- Я считаю, что недостаточно далеко.

- Это потому, что на вас нет моей ответственности.

Я с ним согласился.

- Я не могу рисковать, - продолжал он. - Я не могу действовать, не имея улик. У меня нет ничего, что оправдывало бы арест миссис Беннинг.

- У вас против нее не меньше улик, чем против Алекса Норриса. А он до сих пор в тюрьме.

Брейк уперся:

- Он задержан без предъявления обвинения на двадцать четыре часа. Это законно. Но мы не можем подобным образом поступить с миссис Беннинг. Помните, она докторская жена. Я и так вывернулся наизнанку, пойдя к доктору. Он всю свою жизнь прожил в этом городе. Его отец двадцать лет был тут директором школы. - Он добавил, защищаясь: - Да и что мы против нее имеем?

- Вы обратили внимание на ее девичье имя в свидетельстве о браке? Элизабет Вьоновски. Оно упоминается в телеграмме. Она была любовницей Дюрано.

- В любом случае это не доказывает ничего в отношении Синглтона. Что мне кажется неправдоподобным в вашей истории, так это женщина, меняющая партнеров, как в чертовой кадрили. Так не бывает.

- Все зависит от женщины. Я знавал таких, которые держали на привязи сразу шестерых мужчин. Миссис Беннинг жила то с одним, то с другим. У меня есть свидетель, который заявляет, что она была любовницей Синглтона целых семь лет, с перерывами. Она вернулась к Беннингу, потому что нуждалась в помощи...

Брейк отмахнулся от моих слов, как от назойливых москитов.

- Ничего мне сейчас больше не говорите. У меня и так голова пухнет.

- У вас и у Алекса Норриса.

- Не давите на меня. Я веду дело так, как должен его вести. Если вы притащите ко мне миссис Беннинг, чтобы она сделала заявление, отлично, я ее выслушаю. Но я не могу гнаться за ней и сам тащить ее сюда. И доктора я не могу привлечь только на том основании, что его жена отправилась путешествовать. Ей никто этого не запрещал.

По его низкому покатому лбу бежал пот, оседая в бровях, как роса в густой траве. Глаза смотрели сумрачно.

- Это ваш город, лейтенант.

Я высадил его за зданием муниципалитета. Он не поинтересовался, что я собираюсь делать.

Глава 27

День клонился к вечеру, когда я выехал на океанский бульвар Арройо-Бич. Песок за шеренгой пальм был усеян телами, как поле битвы в пустыне. Море и небо сходились в голубой дымке, из которой выступала гряда индиговых островов. Над ними пылало солнце, изливая свою ярость на небесные склоны.

Я свернул на юг, втиснувшись в строй машин, двигавшихся бампер к бамперу, крыло к крылу, как отступающая армия. Ревматические деревья отбрасывали длинные барочные тени на кладбищенский холм. Тень от дома Дюрано тянулась к железной ограде, накрывая собой полпустыря. Я вырулил на обочину и остановился перед воротами.