Наследник древней силы 4. Вражда

— Вы правы, не хочу, — подтвердил я. — Более того, я уверен, что если канцлер отбросит свои личные эмоции и посмотрит, наконец, на ситуацию трезвым взглядом, то поймёт, что раздоры в СРК не в его интересах. Не в чьих интересах. Новгород готов идти на переговоры, я согласен мириться, несмотря на все разногласия с Голицыными. Мне прекрасно известно, сколь амбициозен этот род, но ради общего блага кое-кому стоит поумерить свой пыл. Буду рад, если найдётся человек, который сможет донести эту мысль до канцлера. А если нет… мы ответим на любую агрессию.

Я цеплялся за малейшую возможность заручиться поддержкой влиятельных лиц. Генерал был настроен не враждебно, и он вполне мог занять мою сторону в противостоянии с Голицыными, или подтолкнуть канцлера к мирному урегулированию проблемы. Не я один понимал опасность внутреннего раскола, и это радовало.

— Всё так, Артём Эдуардович, всё так, — согласился Кантемиров. — Посмотрим, что можно сделать. Мне придётся говорить с семьями пленных, но прежде надо освидетельствовать их состояние. Будете в Новгороде, наберите меня. Я пришлю человека.

Лишь в пять утра, когда стало понятно, что большинству новгородских предприятий ничего не угрожает, мне удалось уснуть. Я постелил на полу спальный коврик и захрапел. Утром предстояло лететь домой.

* * *

Николай Фёдорович принял племянника в кремлёвских палатах в личном кабинете. После освобождения из плена Константин провёл два дня дома, подлечился и теперь был готов выйти в свет. И дядя, который с недавних пор являлся канцлером СРК, видимо, считал так же.

Открыв высокую двустворчатую дверь, Константин вошёл в залитое светом люстр просторное помещение. Белые стены были украшены золотыми рамками и орнаментом, а пол устилало бордовое ковровое покрытие. Николай Фёдорович, расположившийся за широким столом с резными боковыми панелями и ножками, поздоровался с племянником и предложил сесть. Сегодня дядя был одет в костюм молочного цвета и чёрную рубашку. Дополнял его образ галстук в косую полоску. Константин окинул взглядом помещение и устроился в кресле напротив дяди.

Энергия благотворно влияла на заживление ожогов, и потому сегодня лицо Константина уже не было замотано бинтами, хоть с момента ранения прошло совсем мало времени. С руки бинты ещё не сняли, но их скрывал рукав пиджака.

Николай Фёдорович обладал не слишком приметной внешностью: полноватый, светловолосый, гладко выбритый. Он не выглядел волевым или властным, однако это не мешало ему последние годы занимать должность первого советника при молодом Вельяминове и фактически управлять государством, а теперь и самому стать канцлером Союза. С подчинённым он вёл себя строго, с врагами был жесток, хотя с виду и не скажешь.

— Как твои раны? — в голосе Николая Фёдоровича не слышалось какой-либо заинтересованности.

— С тех пор, как с меня сняли нейтрализаторы, гораздо лучше, — ответил Константин.

— Это хорошо. Рад, что вы с братом уцелели. Мы и так за последнее время потеряли много родственников. Я говорил тебе не лезть на рожон. Не послушался? А роду пришлось раскошелиться.

— Я прошу прощения, что так получилось. Но обстоятельства вынудили лично вмешаться.

— Ладно, оставим это. Расскажи, что произошло. Алексей уже отчитался в общих чертах, так что давай по существу. Меня интересует конкретика — всё, что касается Артёма Вострякова. Вы же с ним не один раз сталкивались?

— Два раза он меня чуть не похоронил.

— Вот и расскажи. Что за уникум такой?

Константину скрывать было нечего, он рассказал об обоих столкновениях с Артёмом Востряковым, поведал и про его экстраординарные способности, и про силу, и про то, как сгорела почти сотня человек. Особенно дядю заинтересовали мгновенные перемещения Артёма в пространстве.

— То есть, ты хочешь сказать, что Востряков был около штаба, а потом внезапно появился с другой стороны? — уточнил Николай Фёдорович. — Ты уверен в этом?

— Да, это так.

— Ты говоришь, была ночь. Он мог, например, обойти вас с фланга, а вы просто не заметили.

— Я уверен, что он не обходил. Он просто оказался в тылу. Во время нападения на дом Ростислава Борецкого, по словам уцелевших наёмников, Артём тоже появился на приусадебном участке совершенно неожиданно. Он не перелезал ограду, не проходил через ворота. Камеры его не засекли. То же самое случилось и под Ладогой. Востряков просто возник среди отряда и начал всех расстреливать. А потом переместился на три сотни метров и уничтожил вторую группу. Не знаю, как он это делает. Я сам бы не поверил, если б не столько свидетелей.

— Ладно, — с видимым равнодушием проговорил канцлер. — Попробую что-нибудь выяснить.

— Я считаю, нам стоит договориться с Новгородом, — произнёс Константин. — Воевать с ними не выгодно. Мы потеряем очень много людей.

После всего увиденного и услышанного Константин имел собственную точку зрения на происходящее и считал, что должен её высказать, хоть дядя обычно это не приветствовал.

— Да? — Николай Фёдорович с недобрым прищуром посмотрел на племянника. — И почему ты так считаешь?