Наследник древней силы 4. Вражда

Сегодня в лаборатории работа не шла, учёных эвакуировали в Усть-Печорск вместе с ранеными и пленными. На базе творилось чёрт знает что: трупы, кровь, разорванные тела, побитые окна, изрешечённые стены. Пострадало кое-какое оборудование. Это явно не входило в планы захватчиков, но тем не менее, подгадили они нам знатно. Теперь лабораторию придётся восстанавливать, покупать или ремонтировать оборудование, доставлять новые модули. Я надеялся, что выкуп за пленных покроет расходы, но вряд ли стоило рассчитывать выручить за них такую же сумму, как за Константина Голицына. Вся эта молодёжь оказалась из не самых знатных и не самых богатых боярских родов. Исключение составляли Воротынский и ещё два княжича.

Но повреждение материальной части — полбеды. Здания можно восстановить, оборудование — купить новое, а вот трёх дружинников моего рода, сложивших головы при защите лаборатории, уже не вернуть ни за какие деньги. А ведь среди них были родственники. Сегодня, например, погиб один из «вторых» сыновей моего троюродного деда. А ещё погибли два учёных, один из которых являлся серьёзным специалистом, практически незаменимым в данных условиях. И всё благодаря усердию баранов из спецотряда.

Наёмники «Русского воинства» тоже понесли большие потери — двадцать пять человек убитыми. И восполнить их было не так-то просто. ЧВК Борецких славилось тем, что туда набирали не абы кого, а профессионалов своего дела из энергетиков и мастеров рун. Управлять усиливающими знаками было под силу не каждому, обучение данному ремеслу требовало много времени, поэтому любая такая стычка, как сегодня, больно била по военной мощи Новгорода.

Всю вторую половину дня и всю ночь летали вертолёты, вывозя раненых, убитых и живых. Что дальше делать с компанией, я плохо представлял. Впрочем, беспокоиться мне стоило разве что за финансовую составляющую. Вся организационная часть ложилось на плечи директора.

Одно хорошо — в аэропорту Усть-Печорска нам больше никто не мешал. Под вечер военные улетели, оставив город в нашем полном распоряжении.

В Усть-Печорске у нас была небольшая база с тремя гаражами и двухэтажным административно-бытовым комплексом. На первом этаже находились раздевалка и склад, а на втором — четыре кабинета.

Кабинет начальника базы оказался тесным, паркет был истёрт, краска на стенах — запачкана, а старый шкаф ломился от технической документации. Но мне всё это не помешало устроиться здесь, чтобы решать различные вопросы. Пленных же разместили на первом этаже.

Просидел до ночи. Мне постоянно звонили. Проблемы были серьёзные, ведь армия СРК, как оказалось, напала не только на нашу лабораторию. Атаке подверглись несколько предприятий и месторождений, принадлежащих новгородским князьям. Особенно сильно досталось Белозёрским. Возле двух их нефтяных скважин до сих пор шли бои. Однако в других местах охрана, которую в последние дни мы существенно усилили, атаки благополучно отбила.

А вечером позвонил генерал Кантемиров, возглавлявший общесоюзную особую дружину. Через него предстояло вести переговоры о выкупе пленных, поэтому он первым делом поинтересовался их состоянием. Я рассказал, что знал о раненых, заверил, что пленных накормили и по возможности оказываем им медицинскую помощь.

— Я свяжусь с родственниками и организую передачу выкупа, — генерал говорил низким ровным голосом, который мне показался весьма миролюбивым.

— Тогда буду ждать вашего звонка. Пленных мы перевезём в Новгород. Медицинская помощь будет, но это тоже деньги, так что имейте ввиду. И да, я бы посоветовал вам впредь не лезть к нам. Не знаю, кто там наверху решил, что можно безнаказанно напасть на нас, но это так. Как это расценивать? Я не понимаю. Канцлер объявил Новгороду войну? Зачем ваши люди убивают наших? Надо внести ясность, вам не кажется?

— Да понимаю я, — в голосе генерала послышалась досада. — Думаете, мне это нравится? Никому не нравится. Но был приказ. Остальные вопросы к Голицыну. Это у него к вам какие-то претензии.

— Значит, мы с вами теперь враги?

— Не хотелось бы говорить столь категорично. Я стою на более умеренных позициях, чем канцлер, и не считаю вас преступникам. Но и приказ нарушить не могу.

— Понимаю. Сложная ситуация. Но выбор придётся сделать. Ведь если вражду не остановить, молодёжь из знатных родов и дальше будет гибнуть, а ненависть будет множиться. Новгород не сдастся и не уступит ни клочка своей земли.

— Что поделать. Будем воевать, значит… А куда деваться? Мы, конечно, не хотим, и вы тоже, полагаю, не хотите. Но канцлер настроен серьёзно.

Интересный получался разговор. Никто из нас не хотел воевать, никто не считал друг друга врагом, но правительство подталкивало обе стороны к противостоянию.