Наследник древней силы 4. Вражда

Константина Голицына поселили на втором этаже в одной из офицерских комнат, стёкла которой уцелели. Этот лысый здоровяк сидел на кровати, а один из наших дружинников перебинтовывал ему обожжённые руку и лицо. На запястьях Константина были браслеты. Без подключения внутренних ресурсов организма раны заживали долго, как у любого обычного человека, но оставить сильного энергетике без нейтрализаторов было бы просто глупо.

Дружинник закончил бинтовать пленного и ушёл, а я взял стул и устроился напротив Константина, вызывал экран смарта, включил диктофон.

— Имя, фамилия, отчество, должность, — спросил я.

— Константин Данилович Голицын, — ответил пленный. — Тысяцкий московской дружины.

Голос его звучал так же спокойно, как и перед сражением, а в глазах, что смотрели с забинтованного лица, не чувствовалось ни капли ненависти.

— Очень приятно. Меня вы, кажется, знаете, — проговорил я.

— Да, Артём Эдуардович, мне известно, кто вы.

— Цель вашего визита в Новгород?

— Я — официальный представитель канцлера. Прибыл сюда по просьбе великого князя для поддержания законной власти и порядка.

— Прибыли тайно с крупным отрядом наёмников, — заметил я.

— Мой приезд был согласован с великим князем.

— Когда был согласован приезд?

— Эта информация не подлежит разглашению.

— Сколько с вами ещё людей и техники? Где они дислоцируются?

— Этого я тоже говорить не буду.

— Кто организовал на меня покушение?

— Мне неизвестно.

— Послушайте, Константин Данилович. Я представляю, каково вам сейчас. Вы ранены, и ожоги, полагаю, доставляют серьёзные неудобства. Если я на некоторое время сниму браслеты, это уменьшит боль и позволит вам быстрее поправиться. Но вы тоже должны мне помочь.

— Я не имею права разглашать информацию, — всё так же невозмутимо проговорил Голицын. — Не пытайтесь меня подкупить или запугать. Это бессмысленно. Я верен своему роду.

Его слова звучали твёрдо. Не было сомнений, что добровольно он ничего не скажет. Если только под пытками вытаскивать. Но и это вряд ли имело смысл. Численность наёмнического отряда в Новгороде и прочую информацию мы уже выяснили. Пленные офицеры с охотой рассказали всё, что знали. Кроме того, от состояния, в котором находится Константин, зависело то, сколько денег за него можно запросить в качестве выкупа.

Я отключил диктофон:

— Константин Данилович, давайте говорить начистоту. Я не стану записывать это разговор. Буду откровенен: я прекрасно знаю, что Голицыны хотели избавиться от Ростислава Борецкого и от меня. И ваш род со Святославом договорился обо всём заранее и точно но не в последнюю неделю. Вы уже давно хотите установить в Новгороде свою власть. Одного не понимаю: зачем? Зачем Голицыны устроили весь этот бардак? Что вам надо? Что вам неймётся? Вы приехали сюда один раз и получили по шапке, приехали второй раз — и снова получили. Какой в этом прок? Объясните мне. Мы все — деловые люди и преследуем определённую выгоду. Разве не так?

— Я служу своему роду, как и вы, — отрезал Константин, но увидев, что я всё ещё жду ответа, добавил. — Для канцлера очень важно сохранить единство земель в составе СРК.

— Знаете, я согласен с вами. Я тоже так считаю. Единство Союз не должен распасться.

Я говорил искренне. Моё мнение в данном вопросе было однозначно: если Новгород разорвёт отношения с другими княжествами, нам придётся тяжко. Да и не только нам — всем. На востоке УСФ хочет оттяпать Приуралье, на западе Польша с Литвой строят козни, на юге — Иран и Турция, две могущественные империи, расширяют сферы влияния, и это не говоря уже о том, что экономически княжествам гораздо выгоднее существовать вместе, иметь общую казну, общую армию, общую космическую программу и многое другое. Поэтому сколь бы ни была сильна моя ненависть к Голицыным, я не считал, что отделиться от СРК — хорошее решение.

— Это не может не радовать, — равнодушно ответил Константин.

— Но из-за вас Союз распадётся, — теперь я говорил жёстко. — Голицыны ведут себя как бандиты. Вы бесцеремонно вторгаетесь в дела чужих родов и княжеств, грабите и убиваете. Вы попираете законы, как общесоюзные, так и местные. От вас уже многие отвернулись, а после этих событий, которые уже преданы огласке, отвернётся ещё больше князей. Вы говорите о единстве СРК, но делаете всё, чтобы разрушить это единство.

Я замолчал, пристально глядя в глаза Константину.

— Я вижу ситуацию иначе, — проговорил он.

— А вы посмотрите с другой стороны, может быть, что-то поймёте. Прикажите своим людям уйти. Они только зря погибнут здесь. Если так сильно печётесь о единстве СРК, уходите.

— Не могу.

— Почему?

— Я не командую ими.

— Кто командует? Свяжитесь с ним, объясните ситуацию. Я знаю, сколько наёмников приехало в Новгород. Половины уже нет. Силой вы ничего не добьётесь. Помогите мне, и я в качестве выкупа запрошу меньшую сумму, чем обычно просят за человека вашего статуса, а если помощь окажется существенной, верну вас домой без выкупа. Это деньги вашей семьи. Подумайте об этом.

— Я не стану вам помогать.

Пленник был упрям. Все мои доводы разбивались о стену верности роду и собственным принципам.