Наследие богов

Какое-то время они сидели молча. Каждый думал о своём. Что бы уйти от этой темы, Род спросил Варавву:

— Есть ли какие вести от Улемы? Как они там?

Воевода поднялся с чурбака.

— Днём от него гонец прибыл. Говорит, что дорогу проторили далеко и продолжают углубляться всё дальше. Думаю, когда пойдём, мы их догоним.

— Когда телеги выводить будем? Волхем говорил, что бы начинали движение, когда сумерки лягут.

Варавва кивнул головой, соглашаясь.

— Так и сделаем. Тебе Род идти впереди обоза, а я пойду в хвосте. Прикрою отход на всякий случай. Карачур не такой дурак. Мои парни с вышки присматривают за его секретом на Лысой горе. Говорят, что днём на её макушке видели всадников, наблюдающих за городом. Наверняка, и он что-то нам готовит. Знать бы что?

— Подумаем об этом, когда в лес войдём.

Варавва глубоко вздохнул.

— Думаю, что это будет самым сложным. — Повернувшись, он зашагал к кузне, но обернувшись, как будто, что-то вспомнив, сказал Роду: — В том месте, где начинается дорога от леса, будет гореть факел. Веди обоз на этот огонь, там вас встретят люди Улемы.

Не доходя до кузни, Варавва уже давал указания мужикам:

— Да не тащи ты его, дурень, а кати! Эрих, помоги ему, а то он всё колесо в щепки разобьёт!

Какое-то время Род стоял, наблюдая за работой в кузне, потом, что бы не мешать людям делать свою работу, повернулся и направился к своей лачуге.

Карачур сидел в своём шатре на обшитых шёлком мягких подушках. Перед ним стояла большая серебряная чаша с дымящейся бараниной. В высоких резных кувшинах, стоящих напротив, находилось ароматное греческое вино, а на серебряных и золотых подносах лежали фрукты и всевозможные сласти. Карачур был один. Он не хотел приглашать к своему столу кого бы то ни было, и на этот раз остался один. Есть не хотелось. Баранина лежала не тронутой, как, впрочем, и фрукты. Карачур держал в руках золотой кубок, наполненный вином, и изредка отпивал из него сладкое вино, вспоминая недалёкое прошлое. Он думал о карте мира. Вспоминал, как к нему год назад привели старика в длинном рубище. Старик показался ему интересным, и он не стал отдавать приказание отрубить ему голову. Высохшая под жаркими ветрами смуглая кожа этого старика, потеряв всю влагу и упругость, казалась безжизненной. А заросшая длинными седыми волосами голова, и его длинная седая борода, только подчёркивали последнюю грань истощения. Карачур пожалел старика. По его указанию старику дали поесть и попить. Тогда он удивился, что из всего, что ему принесли, старик выпил из кувшина только немного воды.

— Ты не голоден? — Карачур с удивлением смотрел на старика. — Я вижу, что ты совсем обессилен. Поешь, или ты брезгуешь тем, что я тебе предложил?

Старик посмотрел на хана, и только из чувства уважения, отломил кусочек хлеба и положил его в рот.

— Нет, Великий хан. Я не брезгую твоей едой, но и не набрасываюсь на пищу, хотя не ел уже очень давно. Ты, наверное, знаешь, что голодного как раз и губит пища. Если человек не знает меры и не может совладать со своими желаниями, то в пище он найдёт свою смерть.

Карачур с интересом смотрел на старика.

— Ты прав. Скажи, кто ты и откуда идёшь?

Старик сделал ещё один глоток воды.

— Меня зовут Атеон, а шёл я к тебе.

— Ко мне? — Старик всё больше удивлял хана. — Откуда ты знаешь, где меня искать и зачем я тебе понадобился?

Старик не спешил с ответом. От большого ломтя хлеба, он отломил ещё маленький кусочек и отправил его в рот. Прожевав, он продолжил отвечать на вопросы хана.

— Степь большая, хан, и эта степь принадлежит тебе. Ты единственный, кто знает, что происходит в разных её уголках, а потому идя к тебе на юг, я не сомневался в том, что меня рано или поздно заметят твои воины и приведут к тебе.

Карачур кивнул головой, соглашаясь со сказанным.

— Правда твоя Атеон, моя империя большая и лежит она от моря до моря, а если мне будет нужно, я поведу своё войско ещё дальше и расширю свои владения. Любой, кто попадёт в них, не останется не замеченным, как впрочем, и ты. Однако, зачем ты искал меня? Зачем это я тебе понадобился?

Атеон поднял глаза и обвёл взглядом большой шатёр Карачура.

— Прикажи хан выйти своим людям. Разговаривать я буду только с тобой.

Подобная наглость возмутила Карачура.

— А ты не много на себя берёшь старик? Я не добрый джин, что бы выполнять твои желания. Единственное, что я могу для тебя сделать, это отрубить тебе голову.

Сказав это, хан рассмеялся. Поддерживая шутку своего хана, засмеялись и его приближённые, находящиеся тут же в шатре. Атеон оставался спокойным, и, казалось, подобная угроза шаха, его абсолютно не испугала. Отпив глоток воды из кувшина, Атеон ответил ему:

— Тогда тайна сокровищ умрёт вместе со мной.

После этих слов в шатре воцарилась тишина. Все присутствующие смотрели на Атеона, как будто увидели его впервые. Первым пришёл в себя Карачур.

— Повтори, что ты сейчас сказал. О каких сокровищах идёт речь?