Наш Современник, 2005 № 11

Долгожданный сон, перевалившись через высокую спинку кресла, накрыл его с головой.

* * *

Ну что ж, кажется, подошло время заканчивать воспоминания. Остановиться вовремя — великое качество человека, дошедшее до нас от античных времен. Особенно если профессия человека связана со словом. Что может быть обременительнее словоохотливого рассказчика! Тем более что тема, взятая нами, тема современного театра и жизни актера в современном театре, глубока, трагична, неисследима. И нет ей ни конца, ни края. Она напоминает многоводную реку, впадающую в океан. Воды ее, мутные от зеленой взвеси, видны в океанической лазури задолго до того, как на горизонте становятся видны берега.

Пределом нашего очерка, его заградительной чертой, его болезненной метой остается раздел Художественного театра в восемьдесят седьмом году прошлого (уже!) века.

Я был бы не совсем правдив, если бы в данное время утверждал, что тяжелейшая рана, нанесенная больше пятнадцати лет назад театру, по-прежнему кровоточит в сердцах тех, кто пережил это. Время лечит. Рана затянулась. Но болезненное воспоминание о том событии постоянно дает о себе знать. Особенно когда на просторы страны падает непогода. Мы, актеры прежнего, «неделимого» Художественного театра, мечены этим до конца своих дней.

А оба послераздельных театра?.. Что ж, они живут… Или, как теперь говорят, функционируют. Ставятся спектакли, по вечерам заполняются зрительные залы, звучат аплодисменты. Художественные руководители громко заявляют, что они истово, жертвенно стремятся продолжать традиции старого МХАТа. Но тут слышится известная доля декларативности. Жизнь вносит свои коррективы в любые, самые блистательные теории. Это как два корабля, вышедшие в кругосветное плавание из одной гавани. У каждого из них на почетном столике в штурманской рубке лежат старые карты, где прочерчен выверенный маршрут похода. Но… они пойдут каждый своим путем. Так, как им выгоднее. Пересекутся ли их пути когда-нибудь? Возможно, кто знает… Земля ведь круглая.

ОЧЕРК И ПУБЛИЦИСТИКА

Станислав Куняев ДВА ВОСПОМИНАНИЯ О КОМИ ЗЕМЛЕ

Золотоискатель Акимов. 1986 г.

В посёлке Кожим нас встретил главный геолог экспедиции Леонид Викторович Акимов. Низкорослый, жилистый, востроносый, с чубчиком светлых волос, он хозяйским жестом пригласил гостей за стол, уставленный блюдами с малосольным сигом, жареным хариусом, брусникой и олениной, морошкой и прочими яствами Северного Урала.

Акимов был родом из великого племени людей Территории, если вспомнить роман Олега Куваева.

— Да я всех героев Олега знаю как облупленных, — хвастливо заявил он после второй или третьей рюмки. — Чукотку исходил с ними. В день по пятнадцать километров на участки да по шурфам… Где только не приходилось ночевать! А там морозы до пятидесяти градусов! Ходил в зэковской фуфайке — полушубок один друг увёз, воротил только весной. Сколько я в балках крепкого чаю выпил — море! В Балабино, в Анадыре, в Магадане… Золотые были времена! Мы открывали — не поверите! — золото, видимое глазом, жилы, вкраплённые в кварц!

Глаза Акимова заблестели, лицо раскраснелось, он то и дело вскидывал ладонью светловолосый чубчик, сползавший на мокрый лоб.

— И какое золото находили! — один миллиграмм на кубометр породы считается золотом промышленным, а у нас бывало по двести сорок миллиграммов!

Речь о золоте лилась, как золотоносный ручей — обильно и вдохновенно:

— Когда нужно было найти его — я шёл на всё. Нарушал любые порядки, инструкции и нормативы… Даже техникой безопасности пренебрегал. У меня было четырнадцать выговоров, на мне висело два приказа о служебном несоответствии, три выговора с занесением в личную карточку. Но я шёл на всё, лишь бы до него добраться, в ладонях его подержать!

Этот человек был истинным поэтом благородного и презренного металла, страстным охотником за ним, глубоко залегавшим в чукотской земле и в отрогах Северного Урала. Но его страсти были совершенно иными, нежели у пушкинского Скупого рыцаря, который молился на золото:

Зажгу свечу пред каждым сундуком.
И все их отопру, и стану сам
Средь них глядеть на блещущие груды.
…………
Я царствую! Какой волшебный блеск!
Послушна мне, сильна моя держава,
В ней счастие, в ней честь моя и слава!
Я царствую.

Пушкинский Скупой рыцарь был рабом золота, а геолог Акимов — его захватчиком, покорителем, владыкой.

В нашем застолье я рассказал ему о том, что на днях видел в его золотоносном государствe, на берегах хрустальной реки Кожим, откуда мы только что вернулись на вездеходе…