Наш Современник, 2002 № 06

В Беловском районе Курской области есть село Гирьи — возле устья реки Гирья, впадающей в Псел. Название села — от имени реки, а она — от украин­­ского “гирло” — “устье”. И я уверен, что моя фамилия ведется от реки... Пытался узнать и о происхождении села Матренка, откуда родом мать и прабабушка — ее и звали Матреной. В Липецкой области есть село Верхняя Матрена — названо по реке Матренке. Текла речушка с таким названием, вероятно, и возле материнского села, но потом превратилась в ручей и болото. Есть село Битюг-Матренка в Воронежской области. Название двойное — тоже по одноименным рекам. В переводе с тюркского “матренка” будто бы от “матурлык” — “красота”. Но материнское село — у болота (какая уж там красота!) и раньше именовалось Погибелкой — то ли сеча была когда-то ужасная, где много славян погибло, то ли потому, что из болота приходили к людям и животным болезни, а значит, гибель. Раньше считал, что Матренка, тем паче Русская Матренка (на карте прошлого века — Матрена) означает поселение с боевой и веселой женщиной во главе, своего рода местной амазонкой, и не найти более русского названия. А тут... доказывают, что и знаменитые русские игрушки — матрешки, которые всегда покупают иностранцы как чисто русскую символику (вместе с лаптями — для них символом бедности и отсталости России), — придумали иностранцы, в частности, японцы. Может быть, складные игрушки они и придумали, но что именно матрешки или ваньки-встаньки — тут уж, думаю, извините... Зато древнеримских матрон к нашим Матренам уж точно не лепят: куда там, мол, до такой “знати” русским бабам с их щами-лаптями...

 Тихая Сосна становилась рекой братства русского и украинского народов — невероятно сильных, выносливых и смелых людей. Украинцам, прибывавшим на Тихую Сосну с 1652 года и строившим у реки селения, сторожившим города, по царской грамоте разрешалось, как защитникам отечества, заниматься всякими промыслами, рыбной ловлей, владеть угодьями. Известен наказ князя Воротынского таким людям: “А которые сторожа, не дождавшись смены, со сторожи уйдут и в то время государевым украйнам от воинских людей учинится война, тем сторожам от государя быть казненными смертью”.

О том, какая рыба водилась в Тихой Сосне и сколько ее было раньше, привел пример в очерке “Тихая Сосна” И. В. Овчаренко: “В 1699 году воро­нежский епископ Митрофаний писал острогожскому полковнику Ф. И. Кукалю: “Пожалуй, Федор Иванович, прикажи промыслить свеженькова осетрика да белужины свежей. Сим твоим жалованьем за то плательщики. А у нас на Воронеже взять и сомины негде”.

Итак, промыслить осетринки в Тихой Сосне не было проблемой. О рыбе, водившейся раньше в водах нашей реки, я вычитал также следующее. В газете “Сельская жизнь” за 17 августа 1991 года под рубрикой “Самая, самая...” говорилось о том, что в реке Тихой Сосне была поймана самая крупная осетровая рыба. Одной икры в ней было 245 килограммов! А весила она в целом 1227 кило­граммов! Поймана была не так уж давно — в 1924 году, за сорок лет до начала мелиорации и строительства на берегах Тихой Сосны заводов и животноводческих комплексов со всеми вытекающими оттуда последствиями. По Сабанееву, в Дону и составляющих его малых реках водились в прежние времена, точнее, заходили туда на нерест, белуги и покрупнее.

Трудно даже представить сейчас такую рыбу в тихой нашей реке. Но у меня нет сомнений в ее былом существовании, — после того, что видел в детстве своими глазами. Так, однажды шел в соседнюю Мухо-Удеревскую школу с ребятами-односельчанами. На Прорве — рукаве большой реки, образующей ерик (с восточного — “арык”) — узкую и быструю речушку у села, — есть широкий, но мелкий заливчик. И вот видим в тумане — кто-то там барахтается. Думали сначала, что купальщик. Оказалось, что на отмель, видимо, за мальками, вышел сом, длиной метра полтора, то есть — с каждого из нас ростом. Мы взяли лежащие у верб палки и кинулись перехватывать сома. Он ворочался под ногами. А потом устремился, как торпеда, в сторону большой реки, — сбил кого-то из ребят с ног и скрылся в глубине.

Другой раз, в мае 1969 года, видел, как на том же ерике сом гонялся за утятами; как ходил по речке сазан — килограммов на десять. Тогда же я ловил с напарником по вечерам на подергушку здоровенных голавлей и жерехов. Местные жители (село было многолюдное) ловили рыбу сетями, бреднями, вершами, но ее не убывало. Сосед Н. Я Гуженко однажды поймал в вентерь сразу двух сомов весом 16 и 8 килограммов.

Случалось, что после ливневых летних дождей вода, устремляясь по прибрежным оголенным дорогам к реке, вымывала вместе с черноземом и сносила в ерик больших червей-выползков. И среди бела дня у впадающих в реку мутных потоков брал сом. Да как брал! — только закинешь удочку — и он уже тащит поплавок ко дну.