Народный быт Великого Севера. Том I

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был мужичок. У этого мужичка был сын Олеша. С малолетства Олеша у дьячка выучился грамоте, а потом сделался такой лентяй, что кроме печи никуда не ходил. Вот и говорит отец Олеше: «Пора тебе, Олеша, и к работе привыкать». — «А что, говорит Олеша: докормите до уса, так и буду помогать». Вот и ус у Олеши пробился. Отец и говорит опять: «Олеша, пора тебе и пахать». — «А на что пахать, говорит Олеша, пахать? — лучше на печи лежать. Докормили до уса, так докормите и до бороды, а тогда уж и пахать стану». Выросла и борода, а Олеша кроме печи, и света Божьего не знавал. Вот отец и говорит опять: «Ну, пора тебе, Олеша, и за ум хватиться. — Люди добрые, из твоих-то товарищей уж некоторые и деток имеют, а ты и пахать не умеешь». Олеша на другой день и поехал пахать, а день-то был такой жаркой, что оводов и комаров гибель насела на него и на лошадь. Он и давай их бить, да и пробил весь день. Под вечер он стал их считать: считал, считал, да и сосчитать не мог. Приехал домой, уж темно было, да и говорит отцу: «Уж я тебе не пахарь, да и не кормилец, а наживай-ка хлеб-то сам! Я поеду света посмотреть, да себя показать: у меня сила богатырская — поеду, да потешуся, да еще дайте мне эту клячу». Отец видит, что и взаболь (в самом деле) от него не хлеб, взял да и отпустил. Олеша взял косу, да топор, да толокна мешок, да и на клячу рогожу накинул, да сел и поехал. У кого-то он слыхал, что богатыри-то ездят, так записочки за собой кидают; и он тоже вынул лоскуток бумаги, да и пишет: «Едет сильный и могучий богатырь Олеша»… да и задумался, какую дать себе фамилию: он не знал, как прозывался отец, да и он сам: смотрел, смотрел, да и увидел, что балахон у него разорван, и сквозь него видно пузо: вот он и написал: «Олеша Голопузой». «Я, Олеша Голопузой, в один час и в одну минуту три тьмы, три тысячи богатырей (за богатырей-то он принял оводов) избивал, а мелкой силы (т. е. мошек) и сметы нет. Так вам, сильным и могучим богатырям от меня, Олеши Голопузого, взад ехать — не уехать, и вперед ехать — не уехать, а лучше мне, Олеше Голопузому, в ясные очи показаться». Написал да и бросил. Вот едет за ним настоящий богатырь и видит, что лежит записочка, сошел с коня, поднял и читает: «Едет сильный и могучий богатырь Олеша Голопузой. Я, Олеша Голопузой, в один час и в одну минуту три тьмы три тысячи богатырей избивал, а мелкой силы и сметы нет. Так вам, сильным и могучим богатырям от меня, Олеши Голопузого, взад ехать — не уехать, и вперед ехать — не уехать, а лучше мне, Олеше Голопузому, в ясные очи показаться». — «Какой это, думает он, такой богатырь? Я, кажись, всех сильных и могучих богатырей знаю, а такого не слыхал; да и это бы ничего, а он так еще похваляется, что, вишь, сильным и могучим богатырям от меня, Олеши Голопузого взад ехать, не уехать, и вперед ехать, не уехать, а лучше мне, Олеше Голопузому, в ясные очи показаться?» Хорошо, поеду. А сам вынял лоскуток бумаги и написал: «Едет в царство царя Кощея сильный и могучий богатырь Иван, сын царский. Я, Иван, сын царский, в один час и в одну минуту мог избить столько силы, сколько есть на дне моря камешков». Вот едет и скачет он за Олешей и видит, что едет такой хухляк с косой да с топором, что и за богатыря не принял, и хотел проскакать мимо, а Олеша и кричит ему: «И потише можешь ехать-то!» — Иван, сын Царской подъехал к Олеше и говорит: «Ты ли сильный и могучий богатырь Олеша Голопузой?» «Известно, что я», говорит Олеша: «а много ли ты можешь убить силы в один час и в одну минуту, и куда теперь едешь?» «Я, говорит Иван, сын Царской, еду теперь в царство сильного и могучего царя Кащея, а силы в один час и в одну минуту могу избить столько, сколько есть камешков на дне моря». — «Ну, нам такие люди и надобны: поезжай рядом». — А для Ивана, сына Царского, это было сущее наказание, потому что у него конь рвался, а у Олеши кляча еле-еле двигалась.