– Только
– Ты не сказал «некоторые»! – парировал Мило. – Он не говорил «некоторые», – объявил он, обращаясь к толпе. – Он говорил, чтобы выкупить свою жизнь, и ни разу не произнес слово «некоторые»! У меня хороший слух. Он не сказал «некоторые»!
– Какая разница, что он сказал? – воскликнула Дафна. Она обратилась к стоящей рядом женщине: – Принеси одеял для Мау! Он холодный как лед!
– Мау спас Атабу от акулы, – сказал Пилу.
– Это ложь! Мне ничего не грозило… – начал жрец и замолк, потому что Мило зарычал.
– Видели бы вы! – быстро произнес Пилу, поворачиваясь к толпе. Он широко распахнул глаза и как можно шире развел руки. – Я в жизни не видал такой большой акулы! Она была длиною с дом! У нее были зубы, как, как… как огромные зубы! И она приближалась к нам с такой скоростью, подняла такие волны, что едва не потопила каноэ!
Дафна моргнула и покосилась на толпу. У слушателей были такие же круглые глаза, как у Пилу. У всех отвисли челюсти.
– А Мау просто ждал, стоя в воде, – продолжал юноша. – Он не обратился в бегство! Он не пытался спастись! Он взглянул акуле в глаза, прямо там, в ее собственном мире! Он замахал ей руками, акуле, акуле с зубами, как мачете, акуле с зубами, как иглы! Он подзывал ее! Да! Я был в воде – и я видел! Он поджидал акулу! И акула приближалась все быстрее! Она летела, как копье! Все быстрее и быстрее!
В толпе кто-то заскулил.
– И тут я увидел нечто поразительное! – продолжал Пилу, блестя широко открытыми глазами. – Ничего удивительнее я в жизни не видел! И не увижу, даже если доживу до ста лет! Пока акула неслась, разрезая воду, пока акула с огромными зубами неслась к Мау, пока акула величиной с дом резала воду, как нож, Мау… обмочился!
Волночки лагуны с тихим шепотом лизали песок, и в бездонной тишине этот звук вдруг показался очень громким.
Женщина, принесшая засаленное одеяло из ближайшей хижины, чуть не налетела на Дафну, потому что не могла отвести глаз от Пилу.
«Ну спасибо, Пилу, – ядовито подумала Дафна, когда магия начала развеиваться. – Ты так хорошо начал, их сердца уже были у тебя в руках, так нет, надо было взять и все испортить…»
– И тогда я увидел, – прошептал Пилу, понижая голос и обводя взором круг лиц – заглядывая в глаза каждому по очереди. – Тогда я понял. Он никакой не демон! Он не бог, не герой. Нет. Он просто человек! Человек, который боится! Такой же, как вы и я! Но разве мы с вами стали бы ждать, исполненные страха, чтобы акула с огромными зубами явилась и съела нас? А он ждал! Я видел! И когда акула надвинулась на него, он крикнул! Он закричал такие слова: «Да! Нэ! Бу! Дэ!»
«Да! Нэ! Бу! Дэ!» – забормотали несколько слушателей, словно во сне.
– И акула повернулась и понеслась прочь! Акула не осмелилась на него броситься. Она повернула вспять, и мы были спасены. Я там был. Я видел.
Дафна осознала, что у нее вспотели ладони. Акула словно только что пронеслась мимо. Дафна словно заглянула в ее ужасный глаз. Она могла бы нарисовать ее зубы. Она словно сама была там и все видела. Пилу как будто показал ей происшедшее.
Дафна вспомнила, как к ним в церковь пригласили мистера Гриффина, проповедника из нонконформистской часовни. Проповедь была весьма сырая, так как от крика мистера Гриффина в воздухе образовалось облако из капелек слюны. Но этот человек был так исполнен Бога, что Бог в нем переливался через край, заполняя собою все кругом.
Мистер Гриффин проповедовал так, словно держал в руке огненный меч. Летучие мыши падали с балок. Орган заиграл сам собой. Заплескалась святая вода в каменной чаше. В общем, это было совсем не похоже на проповеди достопочтенного Флеблоу-Паундапа, который в удачный день мог пробормотать всю службу за полчаса, прислонив к амвону сачок для бабочек и банку с морилкой.
Когда они добрались домой, бабушка задержалась в передней, сделала глубокий вдох и произнесла: «Н-ну!» И все. Обычно люди вели себя в приходской церкви очень тихо. Возможно, боялись разбудить Бога – вдруг Он начнет задавать неудобные вопросы или устроит какое-нибудь испытание.
Пилу рассказывал историю об акуле так же, как мистер Гриффин проповедовал. Он словно написал в воздухе картину, а потом оживил ее. Правда ли то, о чем он рассказывал? Действительно ли это случилось именно так? Но разве теперь это могло быть иначе? Они ведь сами там побывали. Они
Дафна посмотрела вниз, на Мау. Глаза у него были все еще открыты, и тело подергивалось. А потом она подняла взгляд и уставилась в лицо Кале, которая произнесла:
– Его забрал Локаха.
– Ты хочешь сказать, что он умирает?
– Да. На нем холодная рука Локахи. Ты знаешь, каков Мау. Он не спит. Он слишком мало ест. Он таскает все тяжести, бегает, исполняя все дела сразу. И в голове тоже, он слишком много думает. Кто когда видел, чтобы он не работал, не сторожил, не копал, не таскал? Он пытается нести на спине весь мир! А стоит такому человеку ослабеть, Локаха бросается на него.
Дафна наклонилась к Мау. Губы у него были синие.