Народ, или Когда-то мы были дельфинами

Человек почти вывалился из каноэ – и тут же попытался вытащить кого-то из-под одеяла. Женщину. Старик выглядел как мешок костей, причем костей было куда больше, чем мешка. Мау помог подтащить женщину и младенца к огню и уложить на расстеленное одеяло. Сначала он решил, что женщина мертва, но что-то в линии губ говорило, что в ней еще теплится искорка жизни.

– Ей нужна вода, – прохрипел старик, – а ребенку молоко! Где ваши женщины? Они знают, что делать!

Прибежала Дафна, размахивая зонтиком.

– Ах, бедненький! – сказала она.

Мау забрал младенца у женщины, которая слабым, жалким жестом попыталась за него уцепиться, и отдал девочке.

– Ой, какая прелестная крошка… ой, фу! – услышал он за спиной, пока бежал к реке.

Он вернулся с парой кокосовых скорлуп, полных воды, которая все еще отдавала пеплом.

– Где другие женщины? – спросил старик.

Дафна держала младенца на вытянутых руках и лихорадочно оглядывалась, ища, куда бы его положить. С младенца капало.

– Других нет, только эта, – ответил Мау.

– Но это женщина брючников! Они же ненастоящие люди! – возразил старик.

Это было что-то новенькое.

– Нас тут только двое, – сказал Мау.

Старика словно громом поразило.

– Но это же остров Народа! – запричитал он. – Остров камня, возлюбленный богами! Я здесь учился на жреца. Пока я греб, я думал не переставая: Народ наверняка уцелел! А тут только мальчишка и проклятая девчонка из непропеченных людей?

– Непропеченных?

– Чему тебя вообще учили? Имо сделал их в самом начале. Он еще не умел делать людей и недостаточно долго выдержал их на солнце. Ты еще узнаешь: они настолько гордые, что прикрываются от солнца. И еще они очень глупые.

«Зато у них больше красок, чем у нас», – подумал Мау, но вслух этого не сказал.

– Меня зовут Мау, – сказал он, потому что это, во всяком случае, не могло стать причиной для спора.

– И мне надо поговорить с вашим вождем. Сбегай, позови его. Скажи ему, как меня зовут. Он наверняка слышал про жреца Атабу.

В последней фразе прозвучала какая-то жалкая надежда, словно старик был сам в этом не очень уверен.

– Нет никакого вождя с тех пор, как волна пришла. Она принесла сюда девчонку брючников, а всех остальных… забрала. Я ведь сказал вам, почтенный.

– Но это же такой большой остров!

– Я думаю, волне было все равно.

Завопил младенец. Дафна попыталась его укачать, держа подальше от себя и неловко сюсюкая.

– Тогда мужчину постарше… – начал Атаба.

– Никого нет, – терпеливо повторил Мау. – Только я и девчонка брючников.

Интересно, сколько раз придется повторять, пока эта мысль найдет в лысой голове свободное место подходящей формы.

– Только ты? – растерянно переспросил Атаба.

– Поверьте, почтенный, иногда я и сам в это не верю, – ответил Мау. – Мне кажется, что я вот-вот проснусь и все это окажется сном.

– У вас были прекрасные белокаменные якоря богов, – сказал старик. – Меня сюда привозили поглядеть на них, когда я был еще совсем маленький, и как раз тогда я решил, что стану жре…

– Наверное, лучше вернуть малютку мамочке, – быстро произнесла Дафна.

Мау не понял слов, но решительная интонация была ясна и без них. Младенец орал во всю глотку.

– Мать не может его кормить, – сказал Атаба. – Я нашел ее с ребенком на большом плоту только вчера. На плоту была еда, но эта женщина не ела и не может кормить ребенка. Он скоро умрет.

Мау посмотрел на искривленное в плаче личико и подумал: «Нет. Да не будет».

Он поймал взгляд призрачной девчонки, показал на младенца и задвигал ртом, как будто ест.

– Вы едите детей?! – спросила Дафна, отступая на шаг.

Мау уловил нотку ужаса в ее голосе и старательно изобразил пантомиму, чтобы стало ясно, что поесть должен ребенок.

– Что? – спросила Дафна. – Покормить ребенка? Чем?

«Была не была, – подумал Мау. – Ребенок плачет, а я и так уже попал в переплет. Но… да не будет». Он неопределенно помахал рукой на уровне плоской груди, прикрытой слегка запачканными белыми оборочками.

Дафна порозовела.

– Что?! Да как ты смеешь! Для этого нужно…

Она заколебалась. Она была не очень уверена в том, что говорит, поскольку о роли этих выступов на груди знала только из подслушанного разговора хихикающих горничных, которым не поверила, и из странной лекции, которую ей когда-то прочитала одна из ее теток. В лекции очень часто повторялись слова «вот когда ты вырастешь…», а все остальное совершенно не укладывалось в голове.

– Для этого нужно быть замужем, – твердо сказала она.

Неважно, что он не понял. От одного того, что она это сказала, ей стало легче.

– Она что-нибудь знает? Она рожала детей? – спросил Атаба.

– Не думаю!

– Значит, молока не будет. Приведи другую женщину, такую, которая недавно… ох.

Старик снова вспомнил и как будто обмяк.

– У нас есть еда, – сказал Мау.

– Ему нужно молоко, – отрезал старик. – Ребенок слишком маленький, он ничего другого есть не может.

– Ну что ж, по крайней мере, мы можем отнести ее в хижину, наверх, в Женскую деревню. Это недалеко. Я могу развести там костер, – сказал Мау.

– Ты осмеливаешься входить в Женскую деревню? – Жрец пришел в ужас, а потом улыбнулся. – А, я понял. Ты всего лишь мальчик.