Народ, или Когда-то мы были дельфинами

– Умел, когда тебя еще и на свете не было, – ответил он, пожирая рыбу взглядом.

– Тогда покормите призрачную девчонку и, пожалуйста, сделайте размазню для женщины.

– Она не будет есть, – отрезал Атаба. – У нее на плоту была еда. У нее что-то с головой.

Мау поглядел на безымянную женщину, которая никуда не делась от костра. Призрачная девочка притащила с «Милой Джуди» еще охапку одеял. Теперь женщина сидела – уже хоть что-то. Дафна сидела рядом с ней, держала за руку и что-то говорила. «Они строят Женскую деревню, – подумал он. – То, что у них нет общего языка, им не мешает».

– Скоро прибудут другие, – сказал Атаба у него за спиной. – Много народу.

– Откуда вы знаете?

– По дыму, мальчик! Я видел его за несколько миль! Они явятся. Мы не единственные. Возможно, и охотники за черепами тоже явятся со своей большой земли. Вот тогда ты воззовешь к богам, никуда не денешься! Когда придут охотники за черепами, ты будешь валяться на земле и умолять Имо о милости.

– После всего, что случилось? Что тут надо охотникам за черепами? У нас не осталось ничего, что они могли бы забрать!

– Черепа. Наше мясо. Удовольствие от наших смертей. То же, что и всегда. Моли богов, если осмелишься, чтобы людоеды не забрались так далеко.

– А поможет? – спросил Мау.

Атаба пожал плечами.

– А что нам еще осталось?

– Тогда моли богов, чтобы они послали молока для ребенка, – сказал Мау. – Уж такая малость им ничего не будет стоить.

– А ты что будешь делать, мальчишка-демон?

– Кое-что другое!

Мау помолчал и подумал: «Он старик. Он проплыл много миль и отклонился от своего пути, чтобы спасти женщину с ребенком. Это важно». Мау опять подавил свой гнев.

– Прости меня, Атаба, я не хотел тебя обидеть, – сказал он.

– О, я тебя понимаю, – ответил старик. – Мы все иногда гневаемся на богов.

– Даже ты?

– Да. С этого начинается каждое утро, когда у меня скрипят колени и болит спина. Тогда я проклинаю богов, можешь быть уверен. Но молча. Понимаешь? И спрашиваю их: «Зачем вы послали мне старость?»

– А что они отвечают?

– Они не то чтобы отвечают. Но проходит день, порой на мою долю выпадает немножко пива, и мне кажется, что ответ богов звучит у меня в голове. Я думаю, что они говорят мне: «Потому что эта возможность гораздо приятнее другой».

Он посмотрел на растерянное лицо Мау.

– Потому что быть живым приятнее, чем мертвым, понимаешь?

– Не верю, – сказал Мау. – То есть я хочу сказать, ты просто слышишь собственные мысли.

– А ты никогда не задумывался, откуда берутся мысли?

– Не думаю, что их нашептывает демон!

Атаба улыбнулся.

– Посмотрим.

Мау воззрился на старика. Надо держаться гордо. Остров принадлежит ему, Мау. Он должен вести себя как вождь.

– Я собираюсь кое-что предпринять, – важно сказал он. – Это для моего Народа. Если я не вернусь, оставайся здесь. Если останешься, в Женской деревне есть хижины. А если я вернусь, я принесу тебе пива, старик.

– Есть пиво, которое бывает, и пиво, которое не бывает, – заметил жрец. – Я предпочитаю первое.

– Сначала должно появиться молоко, которое бывает, – улыбнулся Мау.

– Принеси его, демонский мальчишка, – сказал Атаба, – и я поверю во что угодно!

Глава 5. Молоко, которое бывает

Мау поспешил наверх, к Женской деревне, и вошел туда смелее, чем в первый раз. Нельзя было терять время. Солнце клонилось к закату, и в небо уже поднимался призрак луны.

Сперва нужно добыть пива. Это несложно. Женщины делали «мать пива» каждый день, и Мау нашел чан, тихо пузырящийся на полке. В нем плавали дохлые мухи, но это было не страшно. Он проделал пивную церемонию, спел песенку о четырех братьях, как того требовало пиво, а потом набрал охапку бананов и свистящего ямса. Бананы и ямс были старые и подвядшие, в самый раз для свиней.

Народ был богат – у него было четыре трехногих котла, и два из них находились здесь, в Женской деревне. Мау развел огонь под одним котлом, вывалил туда бананы и ямс. Добавил немного пива, прокипятил, пока корневища не стали мягкими и мучнистыми, а потом уже ничего не стоило размять все это в кашу древком копья.

Но все равно тени уже начали удлиняться, когда Мау продолжил свой путь в лес – с лыковой плетеной сумкой, из которой сочилась пивная каша, в одной руке и небольшим калебасом – в другой. Это был лучший калебас, который ему удалось найти. Кто-то очень тщательно выскреб всю оранжевую мякоть и бережно высушил корку, так что калебас получился легким и прочным, безо всяких трещин.

Копье он прислонил у входа в Женскую деревню и оставил там. Одиночке копье все равно не поможет против разозленной свиньи: кабан перекусит древко пополам или насадит себя на копье и попрет дальше напролом – шар живой ярости, который кусается и пронзает врага клыками, не зная, что уже мертв. А свиньи с поросятами еще хуже. Так что если пиво не сработает, Мау ждет верная смерть.