Напролом

Я заглянул к себе под пиджак, справа и слева.

— Ну? — требовательно спросила Даниэль.

— Немножко.

Видимо, мордовороты не ожидали, что я прыгну, когда они уже воткнули ножи мне в бока. И уж, конечно, они опомнились слишком поздно, чтобы меня остановить. Они попытались полоснуть меня, но безуспешно. Раны были не опасными и не слишком болезненными. Однако кровь шла до сих пор.

Принцесса безропотно вздохнула.

— Томас, у нас есть аптечка?

Томас ответил:

— Да, мадам, — и достал из встроенного в стенку шкафчика черную коробку. Он передал аптечку назад, я ее взял, открыл и нашел несколько бактерицидных пластырей подходящего размера и уйму всяких мазей и бинтов. Я взял один из пластырей и обнаружил, что на меня смотрят две пары женских глаз.

— Извините… — неловко сказал я.

— Стесняетесь? — спросила Даниэль.

— Угу…

Я стеснялся всей этой ситуации. Принцесса отвернулась к окну и принялась созерцать проносящиеся мимо поля, а я ощупывал свое тело под рубашкой, пытаясь сообразить, куда тут лепить пластырь. Порезы оказались слишком далеко, чтобы разглядеть их самому.

— Господи, ну что вы мучаетесь! — сказала Даниэль, все еще смотревшая на меня. — Давайте я.

Она пересела с заднего сиденья на откидное сиденье рядом со мной, отобрала у меня пластырь и приказала задрать пиджак и рубашку, чтобы она могла оглядеть поле деятельности. Когда я послушался, она подняла голову и посмотрела мне в глаза.

— Я просто не верю, что вы ничего не чувствуете!

Я улыбнулся. Что бы я ни чувствовал, это было булавочным уколом по сравнению с тем, что меня ожидало.

— Давайте заклеивайте! — сказал я.

— Ладно.

Она налепила пластырь, и мы поменялись местами, чтобы она могла заклеить другой порез.

— Ужас какой! — сказала она, вытерев руки и вернувшись на заднее сиденье, пока я неуклюже заправлял рубашку в брюки. — Та, первая, рана очень длинная и ужасно глубокая. Видимо, придется швы накладывать.

Принцесса оторвалась от окна и оценивающе взглянула на меня.

— Ничего, — сказал я, — участвовать завтра в скачках я все равно смогу.

Она чуть заметно улыбнулась.

— Боюсь, вы сказали бы это, даже если бы у вас были сломаны обе ноги.

— Возможно, что и так.

— Мадам, — вмешался Томас, — мы подъезжаем к шоссе, а серый «Форд» по-прежнему висит у нас на хвосте.

Принцесса развела руками.

— Пожалуй, нам лучше ехать дальше, — сказала она. — А вы как думаете?

— Вперед! — решительно сказала Даниэль, и мы с Томасом кивнули.

— Ну и хорошо. Вперед, в Лондон. А теперь, Кит, расскажите нам, в чем дело.

Я рассказал им, как мы с Бобби застали репортеров, когда те снимали свой «жучок», и отобрали у них пиджаки перед тем, как они сбежали. Принцесса прищурилась.

Я рассказал, как предложил «Знамени» вернуть вещи, если газета напечатает опровержение и заплатит компенсацию. И как нашел свою машину взломанной, и как рядом неожиданно появились эти мордовороты.

— Им были нужны те пиджаки, — сказал я. — Я предвидел, что меня попытаются ограбить, но насилия я не ожидал.

Хотя ничего удивительного в этом не было — после того, как Бобби так жестоко избил Оуэна Уаттса. Я помолчал.

— Прямо не знаю, как вас благодарить.

— Благодарите Томаса, — ответила принцесса. — Это Томас сказал, что у вас проблемы. Я бы ничего и не заметила.

— Спасибо, Томас, — сказал я.

— Да это же за милю было видно, — сказал он.

— Но как быстро вы рванули с места!

— Я ходил на лекцию о том, что делать, если твоего работодателя пытаются похитить.

— Томас! — сказала принцесса. — В самом деле?

— Я не хочу вас потерять, мадам, — серьезно ответил он.

Принцесса была так растрогана, что на этот раз даже не нашла подходящего вежливого ответа. Томас, который возил ее много лет подряд, был большой и спокойный лондонец средних лет, с которым я частенько разговаривал на автостоянке. Он обычно сидел в своем «роллс-ройсе» и читал книжки. Однажды, давным-давно, я его спросил, не надоедает ли ему каждый день ездить на скачки, если он не интересуется лошадьми и не играет на тотализаторе. Томас сказал, что нет. Сказал, что ему нравятся дальние поездки, нравится одиночество, и прежде всего — ему нравится принцесса. Мы с ним были противоположностями во многих отношениях, но, смею полагать, при необходимости согласились бы умереть за эту прекрасную даму.

И все же я подумал, что она недооценивает опасность, которая нам угрожает. Я посмотрел в заднее окно — серая машина упрямо преследовала нас — и начал прикидывать, как бы нам исчезнуть. Я уже подумывал, что, возможно, мне стоит попросить Томаса свернуть с шоссе и нырнуть в густой подлесок, как вдруг наши преследователи круто свернули с внутренней полосы, под дикий хор гудков пересекли внешнюю, медленную полосу и исчезли на боковой дороге. Томас удовлетворенно заворчал.

— К автозаправке свернули! — сообщил он.

— То есть они отстали? — уточнила Даниэль, оборачиваясь, чтобы посмотреть назад.

— Отцепились!

Я подумал, что свернули они, видимо, затем, чтобы позвонить по телефону и доложить о провале операции.