Напряжение

— Прилично? С хвостом и ушами? — Раздраженно отозвалась Инка.

— У моего кота же получается. Не всегда, правда, но он ведь делает над собой усилие.

— Кот — тоже умрет, — поджала она губы.

— Да никто не умрет, — с некоторой усталостью вздохнул я. — Что же вы такие кровожадные?

— Боль и кровь правят миром, — произнесла Аймара вряд ли собственные мысли.

Скорее — давно услышанное и принятое за истину. Слишком быстро было сказано.

— А как же красота, деньги, любовь?

— Вторично, — отозвалась она столь же машинально. — Я же еду рядом с тобой. Значит, боль сильнее красоты. И боль вернет меня домой.

— Ты едешь рядом, потому что кто-то забыл тебя забрать от торгового центра, — поумерил я ее пафос. — Могу позвонить, и оно же заберет тебя к себе домой.

Правда, если оно станет править миром, нам всем конец.

— Не тебе сомневаться в мудрости предков. Скоро ты познаешь ее истинность.

— А вот кстати, ваши горы возникли первыми на земле? — Постарался я уклониться от очередной перепалки.

— Разумеется, — пожала плечами Инка. — Созданы из Солнца.

— И вас поставил править сам создатель.

— Правитель вселенной Пачайячачик. — Уточнила она.

Ага, как и ожидалось.

— В общем, у вас и рода Го проблемы с копирайтом.

— Мы старше рода Го, — отмахнулась Инка, как от мелочи.

— Кто первый припишет большую цифру, тот и древнее, — охотно поддакнул я, развлекаясь в процессе вождения за чужой счет.

— У нас подтвержденные сведения! Радиоуглеродный анализ! Письменность и наскальные рисунки! — Задело Аймара.

— У китайцев тоже наука живет на грантах великих семей, — пожал я плечами, наконец-то выруливая на Нежинскую.

Дорога в четыре полосы подпиралась высоким забором с правой стороны и лесистой территорией природного заказника, уходящего в низину, по другую руку. С точки зрения визуальной красоты, осенний лес смотрелся невзрачно, неухоженно и откровенно заросшим — весь парковый комплекс с парадным входом находился по другую сторону массива. А вот с практической — достаточно было отойти на пару десятков метров вглубь, и с дороги уже было ничего не разглядеть. Разве что с верхних этажей «домов с видом на парк» — но и те были отставлены достаточно далеко от улицы, чтобы видеть что-то невооруженным взглядом.

Первую полосу дороги изредка расчерчивала разметка парковочных мест, на удивление — бесплатных, оттого почти повсеместно занятых.

Солнце не торопилось заходить за горизонт, но линия фонарей в один ряд вдоль нашего движения уже окрашивала путь теплым светом — и в этом свете не так и далеко после поворота виделась целая группа дорогих автомобилей, запаркованных до автобусного павильона на противоположной полосе — настолько именитых марок, что поток впереди слегка притормаживал, чтобы внимательнее разглядеть эту выставку роскоши, замедляя и наше движение. Еще дальше по улице просматривалась темная и низкая громада медицинского центра, шедшего по этой улице под вторым номером. Значит, мне сюда.

— …впрочем, тебе ли понимать, низкорожденному, — оказывается, завершала свою колкую и обличительную речь Инка, пока я с интересом оглядывал пространство вокруг.

А я и не расслышал все остальное. Иммунитет, что ли, вырабатывается?

— Вот и Артем, — отметил я княжича, на этот раз одетого в белую кофту и джинсы, расположившегося перед своим белым «Кадилак Эскалейдом», опершись на капот и сосредоченно уставившись в телефон, удерживаемый двумя руками и повернутый горизонтально.

В игрушку рубился, не иначе.

Что характерно, расположилась его машина и он сам так, чтобы занимать два парковочных места.

Чуть дальше, под навесом остановочного павильона, виделись те, кто вполне походил по описанию на оппонентов Шуйского — человек шесть молодых ребят: как на подбор подтянутых и спортивных, с волевыми подбородками и короткими прическами блондинистых волос, одетых столь же одинаково: серые и бежевые брюки, белые кроссовки и рубашки под жакетами и безрукавками. В общем, так и хотелось бросить им мячик — пускай себе играют.

Рядом с ними, но показательно поодаль, смотрели на них две дамы в вечерних платьях и неброских украшениях — и разговоры ребят, что всерьез обсуждали что-то, поглядывая в спину Артема, говорились наверняка из расчета на то, что прелестные дамы их услышат.

— Не дуэль, а великосветский салон, — неодобрительно покачал я головой.