Наполеон III. Триумф и трагедия

14 января 1873 года гроб с забальзамированным телом Наполеона III был выставлен в холле дома в Чизлхерсте[2568]. Он был одет в форму генерал-лейтенанта со шпагой на левой стороне. В его скрещенных на груди руках было распятие, орденская лента Почетного легиона, Военная медаль и несколько других наград. На пальцах виднелись обручальное кольцо и кольцо Наполеона I. Ближе к ногам находились шляпа и букет желтых бессмертников, цветов столь любимых его матерью, королевой Гортензией[2569].

Более 17 тысяч человек прошли рядом с гробом покойного бывшего императора в Чизлхерсте[2570]. Многие прибыли из Франции и других стран. Из центра Лондона специально курсировали составы, которые доставляли людей в Кэмден-Плейс. Власти распорядились усилить меры охраны, и более 800 полицейских следили за порядком[2571].

Британский королевский дом выразил самые глубокие соболезнования. На пятнадцать дней королевский двор погрузился в траур, были приспущены флаги[2572] (то же самое сделали царственные дворы в Австро-Венгрии и Италии[2573]). Королева Виктория была потрясена, но пожелала не обсуждать публично подробности болезни и смерти Наполеона III[2574]. На прощании и похоронах королевы Виктории и принца Уэльского не было, но присутствовали их представители[2575].

Бывшая императрица получила соболезнования от императоров Австро-Венгрии, Германии и России[2576], королей Бельгии, Греции, Дании, Испании, Италии, Нидерландов, Швеции и глав других стран. Со словами скорби в Кэмден-Плейс прибыли послы практически всех европейских государств. Не было только посла от Франции…

Во Франции этому событию уделили гораздо меньше внимания. Правительство не посчитало нужным высказать официальное соболезнование. Республиканская пресса продолжала проводить политику обвинений в адрес бывшего режима и его главы[2577].

Другое дело, как к этому отнеслись в обществе в целом и простые граждане в частности. Через Ла-Манш потянулись тысячи людей, среди которых были члены семьи Бонапартов и Мюратов, политики (прежде всего, бонапартистского толка), депутаты Национальной ассамблеи (31 человек), государственные чиновники, префекты (40 человек), военные, бизнесмены. Присутствовали депутации от рабочих, крестьян, трудовых ассоциаций[2578].

В Чизлхерсте были замечены маршалы Мак-Магон, Канробер и Лебёф, вдовы маршалов Сент-Арно и Пелисье, генералы Бурбаки, Ней, Галифе и Флери, граф Паликао, Оливье, Руэр, Шнейдер, Осман, Грамон, Бенедетти, Марианна Валевская и другие. Французский историк Ансо утверждает, что, «по различным оценкам, в эти дни в Чизлхерсте побывало от 20 до 200 тысяч человек. Хотя в реальности цифра близка к 60 тысячам, из которых одну десятую составляли французы»[2579].

Утром в среду, 15 января 1873 года, тело для отпевания и погребения было перевезено в католическую церковь Святой Марии. Гроб был размещен в стеклянном саркофаге, который везли четыре пары лошадей. Саркофаг по бокам был декорирован пурпурным бархатом и имперскими золотыми гербами, а крышка покрыта венками из фиалок и белых роз. Длинную процессию за катафалком возглавляли Наполеон Эжен и принц Наполеон[2580]. Весь маршрут до церкви траурная процессия медленно двигалась по дороге, вдоль которой по обе стороны стояли толпы людей. В этот день в Кэмден-Плейсе и церкви Святой Марии собралось не менее 20 тысяч человек. Евгения не присутствовала на церемонии похорон, поскольку принимала различные делегации и просто отдельных соболезнующих в Кэмден-Плейсе.

В церкви Святой Марии гроб с телом покойного поставили на постамент с высокими горящими свечами по бокам. В церкви смогли разместиться не более 190 человек[2581], остальные тысячи пришедших ожидали перед зданием. Дамы расположились с левой стороны от постамента, а мужчины — с правой. Над сводами церкви плыли траурные звуки органа. Прошла заупокойная месса. После окончания обряда отпевания венки из цветов на гробе были заменены на пурпурный бархат, декорированный золотой короной и буквой «N»[2582]. Принц империи опустился на колени перед гробом отца, вслед за ним это сделали и остальные члены семейства Бонапартов.

Практически никто не мог сдержать слез. «Погребение было самой трогательной сценой, которую я когда-либо видела, — признавалась позднее жена бывшего посла в Париже леди Коули королеве Виктории. — В церкви все рыдали… даже сановники, несущие гроб. Вся пышность и церемонии собора Нотр-Дам не могли сравниться с этой сценой в маленькой церкви Святой Марии»[2583]. К полудню церемония завершилась. Наполеон Эжен первым начал проходить к выходу из церкви. В зале повисла тишина. Несмотря на тесноту, все люди перед ним расступились и образовали живой коридор.