С течением времени интерес к жизни у молодого человека начал возвращаться. Появился круг знакомых. Родители говорили, что необходимо определяться с будущим. И даже если предстоит занять место главы Франции, то следует проявить себя, а военная карьера предоставляет шанс для этого[2544].
В 1872 году Наполеон Эжен подал заявление на поступление в Королевскую военную академию в Вулвиче. Вместе со своим другом Луи Конно (сын доктора Конно) он успешно сдал экзамены и в ноябре того же года уже был кадетом. Ему предстояло освоить артиллерийское дело, с которого начинали свой жизненный путь его отец и знаменитый дед, Наполеон I. В течение следующих нескольких лет он жил в Вулвиче и возвращался домой только на выходные.
Карьера военного стала настоящим призванием для Эжена. Он начал много и энергично работать, избегал развлечений, завел друзей и пользовался уважением у своих сверстников. Постепенно из избалованного, мало что представлявшего собой юноши Наполеон Эжен превратился в серьезного, вдумчивого молодого человека.
Прошло уже несколько лет после окончания войны с Германией, а слабость республиканцев и притязания монархистов продолжали делать политическую ситуацию во Франции неопределенной.
В то же время бонапартисты оправились и их дела явно пошли в гору. Это обстоятельство вынуждало их политических оппонентов лавировать и объединяться, чтобы не допустить победы общего противника. Последние были полны решимости опять вернуться на вершину власти.
В первые годы пребывания на Британских островах бывший император решительно отметал всякие идеи о возвращении на континент при помощи заговоров. «Я должен ждать развития событий. Я не должен становиться причиной волнений»[2545], — подчеркивал Наполеон III в своем письме на имя Оливье в январе 1872 года. Однако там же бывший монарх отмечал, что в стране продолжает царствовать анархия.
Через некоторое время в ходе разговора о социальных проблемах на родине Наполеон III многозначительно сказал, что когда он «вернется в Париж, то все уладит»[2546]. В другой раз речь шла о событиях в политической жизни Франции, и бывший император, обращаясь к сыну, произнес: «Империя потеряла 50 % своего престижа, но у нее осталась другая половина. Поскольку монархисты и республиканцы никак не могут организоваться, то этого достаточно, чтобы нам вернуться. Мы нужное решение»[2547].
Старые соратники Наполеона III (Руэр, принц Наполеон — «Плон-Плон», Флери, Пьетри и другие) полагали, что сложились благоприятные условия для возвращения Наполеона III во Францию. Они были частыми гостями в Кэмден-Плейсе и, несомненно, пытались заразить этой мыслью хозяина дома. Скорее всего, по складу характера Наполеон III также начал склоняться к идеям своих сторонников.
Разрабатывалось несколько планов возвращения на родину. Наиболее подходящим считался следующий[2548]: император переходит границу между Швейцарией и Францией и добирается до Шамбери, где его поддерживает местный 6-й полк драгун, и следует дальше в Лион. В тот момент в Лионе дислоцировался корпус, которым командовал бывший шеф Императорской гвардии генерал Бурбаки.
С учетом того, что в армии были сильны бонапартистские настроения, то небезосновательно считалось, что армейские части поддержат своего бывшего главнокомандующего. Во главе этих войск Наполеон III, по примеру своего знаменитого дяди в 1815 году, должен был триумфально войти в столицу. Даже срок реализации этого плана перекликался с памятью первого императора французов — март 1873 года[2549].
Поговаривали, что бонапартисты даже ведут конфиденциальные переговоры с высокопоставленными представителями иностранных держав (канцлер Германии Бисмарк, российский государственный деятель и дипломат граф Петр Шувалов) на предмет выяснения отношений этих государств к восстановлению наполеоновской монархии во Франции[2550].
«Однако если Наполеон III и хотел совершить очередной переворот, то он должен был быть в хорошей форме», — полагает Ансо. «Казалось, — продолжает французский специалист, — что, несмотря на свою болезнь, Наполеон III настроен более решительно, чем когда-либо»[2551]. И он решил себя проверить. Верхом на лошади бывший император отправился к сыну в Вулвич, но смог проехать несколько сотен метров и из-за жуткой боли вернулся домой, где слег на три дня[2552].
Трудно расставлять какие-либо окончательные оценки всему, что связано с планами возвращения Наполеона III во Францию. Его часто посещали на английской земле сторонники, а многое из их разговоров было окутано непроницаемой завесой секретности. Даже Евгения и Наполеон Эжен имели смутное представление о планах главы дома Бонапартов. Однако в истории так и остались пророческими слова Наполеона III, сказанные в этот период: «Худшее, что может случиться со мной — это быть расстрелянным, как бедный император Максимилиан. Но это лучше, чем умереть в постели в изгнании»[2553].