Наполеон III. Триумф и трагедия

Еще несколько часов назад император вместе со своим штабом и свитой был в Кариньяне, где и собирался провести ночь. Днем, когда они направлялись из Музона в Кариньян, их удивил грохот канонады где-то на юге. К вечеру артиллерийская стрельба стала стихать. На подъезде к Кариньяну Наполеон узнал от командующего, маршала Мак-Магона, что у Бомона произошел бой, который, судя по всему, был скоротечным. Правда, догнавший позднее императорский экипаж генерал Пажёль сообщил, что видел у Музона множество беспорядочно отступавших солдат[2270].

Не имея полной картины происходившего, император все же в 17:40 послал императрице Евгении телеграмму: «Сегодня был еще один бой, не имеющий особого значения. Я был в седле довольно долго»[2271]. Вскоре императорскую штаб-квартиру в Кариньяне разыскал уставший и запыленный командир 1-го корпуса генерал Дюкро, который поведал Наполеону III о нападении пруссаков в Бомоне и разгроме 5-го корпуса. Потери большие, войска под убийственным огнем противника с огромным трудом переправились через Мёз, часть артиллерии и обоза попала в руки врага. Деморализованная армия устремилась на север. Получен приказ командующего: 1-й корпус всеми силами должен попытаться сдержать наступающих немцев, чтобы дать возможность армии отойти к Седану. В ходе рассказа потрясенный Наполеон III, совсем забыв о своем ужине и давно потухшей сигарете в руке, только и повторял: «Это невозможно! У нас была превосходная позиция!»[2272]

Дюкро предложил императору тотчас же отправиться поездом в Седан. Армейские колонны и грузы запрудили все дороги. Быстро проехать по ним до Седана возможности нет. Железная дорога еще действовала, но в любую минуту могла быть перерезана противником, поэтому ею надо срочно воспользоваться. При наличии угрозы со стороны противника, продолжал Дюкро, следует уезжать дальше, в Мезьер, где уже должны находиться передовые части свежего 13-го корпуса генерала Винуа. Прибывший от маршала Мак-Магона курьер также передал просьбу командующего о необходимости переезда императора в Седан, куда должна была отступить и вся армия. Вначале Наполеон активно сопротивлялся, заявив, что желает остаться с 1-м корпусом. Однако, переговорив еще раз с офицерами своего штаба, неохотно согласился.

Железнодорожная станция находилась недалеко от дома. Через час император с небольшой группой офицеров отправился на поезде в Седан[2273]. Как отметил генерал Кастельно, «поездка была сплошной драмой. Я еще никогда не присутствовал на более печальном зрелище»[2274]. Все дороги были запружены войсками, транспортом и грузом. Несколько раз вспыхивала хаотичная стрельба. Поезд тянулся очень медленно, часто останавливался, и чтобы преодолеть двадцать два километра, понадобилось значительное время.

Все офицеры были поражены столь удручающей картиной отступления армии. Император предлагал сойти на промежуточной станции, полагая, что его неожиданное появление в Седане окажет отрицательное влияние на городские власти[2275]. С большим трудом сопровождавшие уговорили императора не выходить из поезда, поскольку гарантировать его безопасность ночью, на незнакомой территории, будет практически невозможно.

К полуночи поезд наконец-то прибыл на станцию в Седане, находившейся в нескольких сотнях метров от городских стен. Через пару минут появился начальник станции, который сообщил, что дорога на Мезьер открыта, и предложил Наполеону III отправиться туда. Но император отказался. Решили идти в супрефектуру города…

Всю ночь в город и его окрестности прибывали войска Шалонской армии. Солдаты были крайне измучены и голодны. В записях 46-го линейного полка за эти дни августа сказано следующее: «Сумерки мешают офицерам управлять своими солдатами, которые при первой же возможности ложатся на обочину дороги и засыпают… В колоннах полная тишина, нарушаемая только криками: „Стоп! Вперед!“, повторяющимися каждые пять минут. Несмотря на это, люди засыпают на любой остановке. У нас огромные проблемы с их побудкой, когда колонна снова должна начать движение…»[2276]

Мак-Магон прибыл в Седан в ночь с 30 на 31 августа. Далеко за полночь в супрефектуре он встретился с императором. Маршал описал картину боя в Бомоне, отступление корпусов в сторону Седана и общее состояние армии. По мнению командующего, войска нуждались в отдыхе и пополнении припасами. Немцы могут нападать на отдельные части, но развернуть общее наступление на всю армию они не в состоянии. Их не больше 60–70 тысяч, и в случае большого боя французы смогут скинуть неприятеля в Мёз[2277]. Если через несколько дней к немцам подойдет подкрепление, то отдохнувшая армия сможет частично по железной дороге, частично по новой дороге через Вринь-о-Буа отойти к Мезьеру и соединиться с корпусом Винуа. Дорога на Вринь-о-Буа только недавно была закончена, и немцы о ней просто не имеют понятия (впоследствии выяснилось, что французы заблуждались: немцы прекрасно были осведомлены и на штабных германских картах она была отмечена[2278]).