Написано кровью моего сердца

Я в третий раз пересчитала свои инструменты и, убедившись, что ничего не пропало, накрыла их чистой тканью, а затем легонько похлопала, словно желая подбодрить — то ли скальпели, то ли саму себя. Шелковые нити для сшивания ран, кетгутовые нити, лучшие вышивальные иглы, какие можно достать в Саванне. Компрессы, тампоны, перевязочный материал, скатанные бинты. Шестидюймовый ивовый прутик, вычищенный изнутри, отшлифованный и прокипяченный на медленном огне, чтобы дерево не потрескалось; он использовался в качестве катетера для стабилизации уретры и мочевого пузыря, а также препятствовал попаданию мочи в хирургическое поле. Возможно, для кишечника пригодился бы прутик потолще, но я решила, что для манипуляций со скользкими тканями обойдусь своими руками, если, конечно, не порежусь и не проткну себе что-нибудь в процессе.

Рэйчел обещала помогать во время операции, поэтому надо еще раз пробежаться с ней по инструментам и последовательности действий. Я приду в кабинет на час раньше, чтобы сделать последние приготовления и немного побыть одной — это поможет настроиться.

Несмотря на сложность и риск предстоящей операции, я чувствовала себя на удивление спокойно. Понятно, что даже если ничего не получится, хуже бедной девочке уже не станет, однако она могла и умереть на столе — от шока, заражения или потери крови. Полостная хирургия — процедура куда более серьезная, чем влагалищная коррекция, однако, учитывая имеющиеся под рукой средства, достичь желаемого результата будет проще именно с ее помощью. К тому же я смогу устранить вред, нанесенный тканям во время выскабливания мертвого младенца.

Я машинально глянула на полку, где выращивался пенициллин — по крайней мере, я надеялась, что миллиарды крошечных спор выделяют полезное вещество. С момента приезда в Саванну я еще не успела наладить этот процесс и опробовать полученный продукт; никакой гарантии, что в наличии имеется пригодный пенициллин, у меня не было. Зато я запаслась зрелым французским сыром, купленным по заоблачной цене, и перемешала его с кипяченым молоком — получилась мазь, чей густой запах едва ли не перебивал резкий «аромат» эфира.

С улицы, успокаивая своей привычностью, доносились звуки просыпающегося города: дворник подметал тротуар, цокали лошади, везущие за собой тележки, мимо протопал разносчик пекаря, за которым тянулся соблазнительный запах горячего хлеба. Простые жизненные нужды превращали любой хаос в рутину, а захват и оккупация Саванны обошлись практически без кровопролития.

Через мгновение дверь в приемную распахнулась, и мое спокойствие было нарушено.

— Чем я могу… — Я обернулась и, увидев, что за посетитель ко мне пришел, сменила вежливый тон на враждебный: — Что вам нужно?

Капитан Ричардсон (в тот момент я забыла, что теперь он полковник — видимо, за измену полагается повышение) очаровательно улыбнулся и запер дверь на засов. Я достала из ящика небольшую ампутационную пилу — обращаться с ней легко, а зазубренный край, если хорошенько прицелиться, как раз отрубит ему кончик носа.

Когда Ричардсон понял мои намерения, его улыбка превратилась в ухмылку, и он поклонился мне. Он, понятное дело, пришел без формы, но был одет в приличный костюм темного цвета, ненапудренные волосы зачесал назад и таким образом совершенно не бросался в глаза прохожим.

— К вашим услугам, мэм. Спокойно, я просто не хочу, чтобы нам помешали.

— Именно это меня и беспокоит, — проговорила я, крепче сжимая рукоятку пилы. — Немедленно отоприте.

Ричардсон внимательно посмотрел на меня, прищурив глаз, затем усмехнулся и отодвинул засов. Оперся спиной о дверь и скрестил руки на груди.

— Так лучше?

— Намного. — Я положила пилу, но далеко от нее не отходила. — Спрашиваю еще раз: что вам нужно?

— Ну, я подумал, что настало время раскрыть вам свои карты, миссис Фрэзер, вдруг захотите сыграть.

— С вами, полковник, я готова сыграть только в «ножички». — Я постукивала пальцами по рукоятке пилы. — Хотите показать карты, так вперед. Только поскорее, у меня через час операция.

— Это не займет много времени. Позволите? — спросил он, показывая на табурет. Я кивнула, и Ричардсон спокойно присел.

— Суть дела в том, мэм, что я мятежник и всегда им был.

— Что-что?

— Сейчас я полковник Континентальной армии, однако когда мы познакомились, я, будучи американским агентом, выдавал себя за капитана армии Его Величества в Филадельфии.

— Ничего не понимаю. — Слова Ричардсона до меня доходили, но зачем, черт возьми, он мне все это рассказывал?

— Вы ведь тоже принадлежите к мятежникам, верно? — Он вопросительно приподнял не очень густую бровь. Полковник и правда выглядел совершенно заурядно. Самая подходящая внешность для шпиона, если он действительно таковым является.

— Да, — осторожно ответила я. — И что с того?

— Значит, мы на одной стороне, — терпеливо объяснил он. — Когда я обманом вынудил лорда Джона Грея жениться на вас…

— О чем это вы?