Написано кровью моего сердца

— Прыгайте! Ну же! — заорал Джейми, и его слова подхватили все собравшиеся в переулке. Люди расталкивали друг друга, чтобы подойти ближе и помочь. Жермен мотал головой, оглядываясь, Анри-Кристиан в панике тянул его за собой обратно в глубь чердака. У края дверной рамы висела веревка, с помощью которой поднимали и опускали грузы. Жермен выпустил руку брата, чтобы дотянуться до нее.

Он схватил веревку, и толпа затаила дыхание. Светлые волосы мальчика стояли дыбом, окружая его голову огненным сиянием, и на мгновение мне почудилось, что они действительно горят.

Пошатывающийся Анри-Кристиан припал к дверной раме, боясь сдвинуться с места. Жермен тянул его к себе, но брат отрицательно качал головой.

— Бросай его сюда, Жермен! Бросай своего брата! — во все горло кричал Фергус, хрипя от напряжения. — Бросай! — поддержали его другие голоса.

Жермен стиснул зубы и подхватил Анри-Кристиана одной рукой, другой взялся за веревку.

— Нет! — завопил Джейми. — Жермен, не вздумай! — Но мальчик уже склонил голову к уху брата и, видимо, прошептал что-то вроде: «Держись крепче!» Коротенькими ножками Анри-Кристиан обхватил туловище Жермена, и тот, держась за веревку, сделал шаг вперед.

Все случилось в одно мгновение и при этом ужасно медленно. Анри-Кристиан не удержался, а Жермен не успел его подцепить, и тот, раскинув руки, полетел вниз сквозь пелену дыма.

Он упал сквозь море вытянутых рук и ударился головой о булыжную мостовую. Этот удар прозвучал, как конец света.

Глава 121 Хождение по углям

19 сентября 1778 года

Филадельфия

Даже когда наступает конец света, жизнь, черт возьми, продолжается. Только ты не знаешь, что с ней делать.

Все вокруг пропахло дымом: воздух, мои волосы, кожа Джейми, халат не по размеру, который кто-то на меня накинул… Даже у еды был привкус пепла, ну а как же иначе. Впрочем, меня это не волновало, потому что съесть хоть пару ложек хотя бы ради приличия я не могла.

Никто не спал. В предрассветные часы типография сгорела дотла, и мы были не в силах что-либо сделать, кроме как затаптывать разлетающиеся искры и угольки, чтобы огонь не перекинулся на ближайшие дома. Хорошо, что ночь выдалась безветренной.

Соседи приютили нас, обеспечив одеждой, едой и изобильными соболезнованиями. Все это казалось нереальным, и я тешила себя надеждами на то, что так до конца и не осознаю случившееся, хотя и понимала, что это невозможно.

Реальными же были яркие, словно выжженные в моей голове воспоминания о ночи. Босые стопы Анри-Кристиана, грязные и крупные по сравнению с его короткими ногами, торчат из-под юбки матери, которая так глубоко окунулась в свое горе, что укачивает его на руках, не издавая ни звука. Жермен, отпустивший веревку в отчаянной попытке поймать брата, камнем падает вниз, его ловит Фергус. Он изо всех сил прижимает к себе сына — у обоих, наверное, потом остались синяки, — и крюк Фергуса блестит на спине Жермена, покрытой сажей.

Мальчики спали на крыше. В панике все забыли про небольшой люк в потолке спальни.

Когда ближе к утру Жермен наконец заговорил, мы узнали, что они с братом вылезли туда, чтобы подышать прохладой и посмотреть на звезды. Потом задремали, а проснулись, когда почувствовали, как раскалился под ними шифер. К тому моменту из трещин в люке уже вовсю валил дым. По крыше они перебрались к чердаку над типографией, где тоже имелся лаз. Половина чердака обвалилась, другая была объята огнем, но сквозь дым и строительный мусор ребята вышли к погрузочной двери.

— Почему? — не обращая внимания на слова утешения, ревел Жермен, которого по очереди брали на руки. — Почему я не удержал его? Он был слишком маленький, не мог крепко ухватиться.

Не обнимала плачущего мальчика только его мать. До самого рассвета она прижимала к себе Анри-Кристиана, пока ее руки не ослабли от усталости. Фергус и Джейми забрали у нее маленькое короткое тельце, чтобы его помыли и привели в достойный для похорон вид. После этого Марсали отыскала старшего сына: Жермен крепко спал, и она с горечью коснулась его.

Преподобный Фигг, аккуратный мужчина в черном костюме с пасторским воротником, снова выручил нас и предложил помощь с поминками.

Сейчас, в середине дня, я как раз сидела в его церкви, одиноко прижавшись спиной к стене. Я все еще чувствовала запах дыма и постоянно тряслась при мысли об огне и о той потере, причиной которой он стал.

Марсали спала у соседей, перед уходом я подоткнула ее одеяло. Дочки лежали по бокам, Фелисити сосала большой палец, и взгляд ее круглых черных глаз был таким же внимательным, как у ее тряпичной куклы, которую совершенно неожиданно удалось спасти из пламени. Мало что уцелело. Помню, как больно было после пожара в Большом доме искать какую-то вещь и понимать, что ее больше нет.

Дженни, чье лицо посерело от усталости, пошла отдохнуть в дом Фиггов. В руках она держала четки и, безмолвно шевеля губами, осторожно перебирала деревянные бусины пальцами — даже во сне она не перестает молиться.