Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

Между тем, Гея на самом деле кружила вокруг старого здания, наблюдая маршруты Вишну, которого, наконец, увидела Нана. Бог из Тримурти, в невидимом состоянии ведя слежку за Наной, даже не подозревал, что Нана также находится под бдительным присмотром самой древней богини многих пантеонов. Она была невидима и только иногда Вишну казалось, что он слышит чьи-то тяжёлые шаги, но он не придавал этому значения, поглощённый любовью. И только когда Вишну, наконец, познакомился с Наной, Гея целенаправленно решила выдать своё присутствие. Бог из Тримурти должен понять, что богиня планеты, которую он всегда чтил, не равнодушна к этому событию. Возможно, он спросит её мнение… И тогда она подберёт нужные слова, чтобы внести свои поправки в отношения Вишну и Наны.

Гея вышла к кафе у моря, но не стала занимать один из столиков. Раздражение, так часто овладевавшее ею, нарастало в ней и сейчас. Какофония из разговоров смертных, шума машин, музыки заставляла её злиться. Она прошла вдоль кирпичной ограды до разлома в ней. Там были тенистые заросли деревьев и тропинка, спускающаяся на пляж. Богиня Земли воспользовалась ею.

Ступив на остывающий под слабыми вечерними лучами солнца, но всё ещё тёплый песок, Гея опустилась на него и сжала кулаки и зубы. Ну, надо же, именно эта дрянная девчонка так некстати вмешалась в её планы! Не Афина, вторая красавица Олимпа, не Фетида — морская примадонна, не любвеобильная Эос, а именно эта, дочь Урана. Нет, следует дождаться ночи. Для Вишну нет смысла находиться в невидимом состоянии ночью, когда эта уснёт, ведь он не сможет слушать её и наблюдать за её действиями. Наверняка он отправиться по своим делам и снимет невидимость. И тогда Гея поговорит с ним по душам. Бог из Тримурти уважает её и выслушает.

И мать-Земля принялась терпеливо ждать.

И вот, южное небо стремительно темнело и первые фонари зажглись над опустевшим летним кафе. Гея поднялась с песка и тяжёлой своей поступью двинулась вверх по тропинке. Заняла один из столиков. Она знала, что теперь их разговору с одним из Тримурти никто не помешает. И послала мыслеформу в мозг Вишну, попросив того о встрече.

Через несколько минут Вишну соткался перед ней из воздуха:

— Приветствую тебя, мать Бхудеви.

— Приветствую тебя, господь Вишну. Она уже спит?

— Да. Ты о чём-то хотела поговорить со мной, мать Бхудеви?

Богиня планеты улыбнулась — грустно и ласково.

— Ты почти не бываешь в раю, господь Вишну. Там без тебя пусто и холодно.

— Молящиеся Сами Себе предрекли, что скоро все раи начнут исчезать. Так что придётся обосновываться на земле.

— Наше божественное достоинство утекает, как песок между пальцев…

— Молящиеся утверждают, что со временем мы можем стать одними из них. Они те же боги, даже, вроде бы, могущественнее нас в разы. Видишь, перспективы существуют, надо только подготовиться к ним.

— Я вижу, ты способен утешить и меня, а не только олимпийскую красавицу, — грустно улыбнулась Гея.

Вишну насторожился:

— Да, я действительно пытался её успокоить. И ты заметила это?

— Богине, на плоти которой поселилась жизнь, положено многое знать. Ты же знаешь, Земля — это почти у всех пантеонов Земля. У вас я Бхудеви, у олимпийцев — Гея, меня звали также Мать Сыра Земля, Ки, Ёрд, Тоци… Да мало ли у меня имён. Я знаю всё о каждом боге по отдельности, я знаю всех богов лучше, чем кто бы то ни было, всех знаю хорошо… Кроме, может, тебя, господь Вишну.

— Тебе кажется что-то странным в моём поведении?

— Ты стал не похож на себя прежнего и это смущает меня.

— Ты, наверно, уже знаешь, что я полюбил богиню из олимпийского пантеона. Это смущает тебя, мать Бхудеви?

— Не то, что ты смог снова полюбить после того, как тебя оставила Лакшми. Мне кажется необычным твой выбор.

— Это выбор любви, он не делается разумом.

— Но разум иногда должен побеждать чувства.

— Не вижу в этом нужды. Любовь даёт небывалое счастье, ощущение жизни. Я никогда прежде так не любил и не был счастлив. И я не собираюсь от этого отказываться.

Бхудеви улыбнулась, но так, что её улыбка поневоле вызвала беспокойство у Вишну и он не мог не спросить:

— Ведь ты не одобряешь моего выбора, правильно ли я понял?