Нана и Мохан. После сумерек богов (СИ)

— А может, это ты не позволишь другим богам, врагам людей, сделать то, что они задумали!

— И что же это там они задумали?

— Нам не было доступно услышать их разговоры с Молящимися, но мы знаем их суть. Молящиеся перешёптываются с ними, а значит, будет примерно то, что было прежде на других планетах, где жили боги и люди. Молящиеся подбивают богов выпустить из Хаоса души демонов, чтобы они вселились в живые тела, лишённые душ. Они знают, что демоны и люди никогда не уживутся в одном небольшом пространстве, да ещё и в условиях перенаселённости планеты и дефиците ресурсов. А значит, будут непрекращающиеся войны, глобальные войны, веками, пока тянется конец бессмертия этих богов. И в этих войнах люди будут убиты много раз, это лишит их души сил настолько, что когда боги уйдут в Хаос, души уже не смогут даже рождаться, это будет пустынная планета, каменный шар в космосе, над которым будут летать привидения, не способные даже отправиться в Хаос, потому что будут прикованы к орбите этой Земли, но даже если они кое-как это и сделают, то из Хаоса им уже не выбраться. А значит, не жить больше никогда, не стать фагами, не увеличить собой наше число, нашу силу.

Кронос задумчиво смотрел перед собой.

— Значит, глобальная война? — промолвил он.

— Как ты относишься к этому, бог золотого времени? Ты намерен сострадать людям или считаешь, что боги правы, собираясь обречь на гибель души миллиардов людей?

— А почему Молящиеся просят об этом богов? — взгляд Кроноса сделался пристальным и впился в лицо голограммы фаги.

— Молящиеся создали свой мир, свой особенный мир, под который они намерены подмять другие миры и заставить их жить по законам, удобным только самим Молящимся. Это их цель. И им безразлично, что она ужасает других. Им ненавистно то, что кто-то может противостоять их цели. Мы, фаги, не желаем быть подчинёнными их миру. И они стремятся сделать наше число меньше, чтобы мы стали слабее. И готовы кого угодно убеждать убивать наш народ!

— И вы хотите любой ценой отвратить эту войну, — промолвил Кронос и глаза его запылали, — и, кажется, за мой счёт. Прометея вам легче удалось уломать, не так ли? Немножко нужной лести — и он уже ваш. Он всегда был дешёвым! Но меня вы не купите за гроши. Вам придётся выбирать себе покровителя между мной и Прометеем! Я не намерен воевать с ним на одной стороне ни против кого! Думаете, я вот так проглочу его предательство? Если вы хотите помощи от меня, вам придётся отказаться от услуг Прометея!

Лицо фаги по-прежнему оставалось невозмутимым, как маска.

— А кого ты больше ненавидишь: своего отца Урана, Зевса или Прометея?

— А может, я больше всех ненавижу баб, предавших меня: бывшую жену Рею и мою мать Гею! Это ж надо, подсунуть мне этот камень, замотанный в тряпки и я повёлся на это, как слабоумный…

— Тогда скажи, против кого бы ты хотел сражаться? Способен ты назвать главного из твоих врагов?

— Нет! — закричал Кронос, бешено вращая глазами. — Все, все предали меня! Тартар, ненавистный Тартар — из-за них! И сейчас, когда я вижу свет солнца, я понимаю, что у меня всё равно ничего не осталось!

— А что если мы вернём тебе власть над миром, если ты поможешь нам? Что если мы даже поспособствуем тебе в том, чтобы люди отказались от благ цивилизации ради такого времени, которое было при тебе: гармония с природой, умиротворённость, поклонение великому Кроносу, храмы, много храмов богу золотого времени? А что если я скажу тебе, что подсознательно люди этой планеты ищут именно этого? Мы знаем их души, мы ощущаем их желания, ведь они такие же, как мы. Что если я скажу тебе, что они — твои? Безраздельно и безгранично — твои? Ничьи больше? И они хотят быть только твоими?

— Мои? — замялся Кронос. — Как такое может быть?

— Прислушайся к самому себе, бог золотого времени! Ведь ты и сам знаешь это. Именно потому, что человек принадлежал тебе больше, чем какому другому божеству, ты был снисходителен к людям настолько, что пировал с ними, как с равными. Люди — твоя собственность. Другие боги не имеют права на них. Как на чужое имущество. Ни другие боги, ни титаны.

Фаги внимательно всмотрелся в лицо Кроноса: оно размягчалось, его жёсткие грубые черты расслабились. Кажется, рыбка клюнула! Фаги продолжал:

— Когда у тебя были отняты люди, ты был ограблен. Воры — эти все зевсы, посейдоны и их дети пользовались твоим добром. А теперь добро лежит без хозяина: пойди, возьми его себе обратно! Само добро жаждет этого.

— Как же я это сделаю? Просто выйду к толпе людей и скажу: я — тот самый Кронос, что может вернуть золотое время, молитесь мне и стройте мне храмы? Я знаю, что мне не поверят! Мне известно, что смертные нынче другие и не признают богов!

— Да, признаться, люди отвыкли от того, что их миром правят боги. Могут поверить не сразу. Да ещё и конкуренты… Все остальные боги тоже не собираются сидеть сложа руки, того и гляди пустят в мир своих пророков, проповедовать, чтобы поклонялись твоим врагам.

— Но ты же сказал, что люди — моя собственность! Значит, должны поверить моим пророкам и выбрать меня!