Нам идти дальше

И в тот же день приводила приезжего к Владимиру Ильичу. Пока с прибывшим шла беседа, Елизавета Васильевна, пошептавшись с дочерью, отправлялась в магазин покупать сосиски. Скоро гость и хозяева уже сидели за столом, а Вера Ивановна, откланявшись, уходила обратно к себе, чтобы снова быть наедине со своими мыслями и старым «этапным» чайником.

Так было и с Виктором Ногиным. Посидела с ним часок, порасспросила о Женеве, о Плеханове, с которым Ногин там встречался, а затем переправила приезжего к Владимиру Ильичу.

Ходила Елизавета Васильевна и в этот раз за сосисками. Мужчинам давалось по три сосиски, женщинам — по две. Как и в Сибири, и в Уфе, Надежда Константиновна вдвоем с Елизаветой Васильевной хозяйничали сами, помогая друг другу во всем. Нередко, управившись с кухонными делами, Елизавета Васильевна говорила дочери:

— Ну, а теперь давай, Наденька, я что-нибудь перепишу или конверты сделаю. Есть работа?

Разговор с Ногиным начался до обеда и продолжался потом за общим столом. Деловой разговор то и дело перебивался возгласами заботливой Елизаветы Васильевны:

— Виктор Павлович! Ешьте, пожалуйста!

— Ем, ем, спасибо! Я человек простой, без церемоний.

С Ногиным было интересно беседовать. Рабочий человек, он уже имел за спиной годы отважной революционной борьбы. Уроженец Москвы, он еще юношей очутился в Питере, работал на фабрике.

К двадцати годам Виктор Павлович был уже сложившимся революционером. Активно участвовал в забастовках, сам писал подпольные листовки и скоро попал под арест.

Из места ссылки — Полтавы, Ногин бежал, тайком перешел границу и очутился в Лондоне. Владимир Ильич написал ему туда несколько раз из Мюнхена, послал первый номер «Искры». Профессионалами-революционерами из рабочих Владимир Ильич дорожил чрезвычайно и не ждал, пока они сами придут к нему, а первый разыскивал их, завязывал связи. Так он нашел и Ногина.

В одном из писем Владимир Ильич написал ему:

«Мы возлагаем на Ваше сотрудничество большие надежды, — особенно в деле непосредственных связей с рабочими в разных местах…»

Ногин стал искровцем. Теперь он собрался в Россию, и Владимир Ильич намеревался поручить ему некоторые серьезные дела, как агенту «Искры».

Чувствовалось, что это очень способный человек. Из него вышел бы отличный изобретатель. Еще в Питере, работая на текстильной фабрике, Ногин нашёл новый способ крашения ткани. Владимир Ильич слушал рассказ Ногина об этом способе с неменьшим вниманием, чем о жизни лондонской и женевской эмиграции.

— А знаете, другой мог бы на вашем способе разбогатеть, — шутил Владимир Ильич, с веселым дружелюбием разглядывая широкое энергичное лицо Ногина. — Сколько вам лет? Двадцать три? Можно подумать, что больше. Итак, в Англии вы не разбогатели — не по нраву это вам и не по характеру. Ясно!.. А что Лондон? Хорош? Что за город?

— Гигант, а не город, — отвечал Ногин. — Наверное, в мире не сыщешь другого. Там все можно достать… кроме «Искры».

«Искру» Ногин превозносил до небес и особенно хвалил четвертый номер со статьей Владимира Ильича «С чего начать». Еще в Лондоне Ногин слышал от проживающих там русских товарищей, имеющих переписку с Россией, что статья встречена с одобрением во многих социал-демократических комитетах и группах. Владимир Ильич знал это и сам по обширной почте из России.

В пятом, недавно вышедшем номере «Искры» появилась новая важная статья Владимира Ильича. В ней описывались майские события в России, давалась высокая оценка героическому поведению обуховских рабочих. Статья называлась «Новое побоище».

Владимир Ильич писал в этой статье:

«…Мы вовсе не хотим сказать, что рукопашная с полицией есть лучшая форма борьбы. Напротив, мы всегда указывали рабочим, что в их же интересах сделать борьбу более спокойной и выдержанной, постараться направить всякое недовольство на поддержку организованной борьбы революционной партии. Но главным источником, питающим революционную социал-демократию, является именно тот дух протеста в рабочих массах, который при окружающем рабочих гнете и насилии не может не прорываться от времени до времени в отчаянных вспышках…»

Поинтересовался Владимир Ильич мнением Ногина и по поводу этой статьи. Тот воскликнул:

— Прекрасная статья! Я проездом был в Женеве и знаю, что Плеханов по-другому смотрит. Он против того, чтобы звать рабочих на уличный бой с полицией. Ну и пусть. Все-таки он барин, хотя и первый наш марксист. Рединготы носит… И сразу дает почувствовать в разговоре, что вы — это вы, а он — это Плеханов собственной персоной. Вождь рабочих так не должен себя вести.

— Ну, ну! — произнес Владимир Ильич, и последовал его обычный протестующий жест.