Нам идти дальше

Конечно, за несколько дней его пребывания здесь состоялись и деловые разговоры. На совещаниях редакции обсуждались большие, важные вопросы. Договаривались о тактике по отношению к разным группам российского революционного движения внутри страны и вне ее. Коснулись и партийной программы. Плеханов признал: да, пора, пора ею заняться, какая же партия без программы.

— Любая партия начинается с программы, — сказал он. — У нас, правда, все вышло наоборот. Началась РСДРП с манифеста, а программу мы еще только должны будем принять. Типично для нашей милой России-матушки.

Накануне отъезда, под вечер, Георгий Валентинович часа два ходил с Верой Ивановной по аллеям Английского сада. Будто назло, в насмешку, опять моросил дождик, как в первый день приезда Георгия Валентиновича. Засулич держала над головой раскрытый зонтик и нервничала оттого, что Георгий Валентинович не раскрывает свой зонтик. И была еще серьезная причина для неспокойного состояния духа Веры Ивановны. Перед тем как отбыть из Мюнхена, Георгий Валентинович давал Засулич наставления, как ей вести себя дальше. Вдруг он спросил:

— Вы не находите, что Ульянов упорно пробивается в лидеры партии?

— Почему — «пробивается»? Не то слово, — начала Вера Ивановна, но тут же осеклась, замолчала. Она знала, как нетерпим Жорж к инакомыслящим, не разделяющим его взгляды, и боялась его гнева.

— Вот о Мартове этого не скажешь, — угрюмо говорил Георгий Валентинович. — Этот просто практик, хотя и гонористый. А Ульянов, наверное, всех вас тут прибирает к рукам, не так ли?

— Совсем не в этом дело, — отвечала Вера Ивановна. — Тут все сложнее, чем вы думаете…

А когда Георгий Валентинович уехал, у Владимира Ильича и его товарищей осталось странное ощущение: хотя разговоров было много и обо всем как будто договорились, а главное, казалось, так и осталось висеть в воздухе. И вопрос о программе, и многое другое.

— Хотя бы поругались, и то нет, — шутил Юлий Осипович, когда он и Засулич возвращались с вокзала после проводов Плеханова.

— Вам только побоища подавай, баталии! — хмурилась в пути Засулич. — Пожалуйста, умерьте свой воинственный пыл.

Был полдень, когда улицы Мюнхена многолюдны и шумны. Вдруг один из компании студентов, шедших гурьбой навстречу, остановился и стал что-то объяснять своим приятелям, показывая на Засулич.

— Известная террористка, — послышались сказанные по-русски слова. — Знаменитая Засулич.

Вера Ивановна жила в Мюнхене по болгарскому паспорту под чужой фамилией. Кто же раскрыл студенту ее настоящее имя? Мартов встревожился и сказал, что надо сейчас же пойти к Владимиру Ильичу и рассказать ему об этой неприятности. Вера Ивановна только рукой махнула:

— Да мало ли кто мог сказать обо мне какому-то студенту! И что из того? Нет! Ничего никому не говорите. — И снова махнула рукой. — Не пропадем. Хуже бывало. Я верю в предопределение. Вот Жорж меня больше беспокоит. Какой-то он не тот…

Она добавила, подумав:

— Или я становлюсь не та? Не понимаю…

Глава пятая ИЗ ЖИВОГО РОДНИКА

1

Немало россиян перебывали за лето и осень в Мюнхене. Искровские организации в России росли, множились. Казалось, вокруг «Искры» образовалось обширное магнитное поле, и теперь уже оно само втягивает в себя все больше людей. Первый год существования «Искры» был каким-то особенно успешным, и, несмотря на все трудности, ее дела шли в гору.

Приезжие из заграничных русских революционных колоний (а политических эмигрантов, покинувших Россию из-за полицейских преследований, в Западной Европе и Америке было немало) навещали прежде всего Засулич. Навещали, разумеется, если имели к ней явку.

Чаще всего человек, отправлявшийся в Мюнхен из Женевы, Цюриха, Брюсселя, Парижа или Лондона, получал явочный адрес у кого-нибудь из членов плехановской группы. Как-то само собой выходило, что начинали такие приезжие деловые встречи и разговоры с Веры Засулич. Ее имя было широко известно среди русских эмигрантов и почитаемо.

А когда приезжали из России — шли к Владимиру Ильичу. Принимали их здесь радушно, устраивали на не-делю-две в гостинице или на какой-нибудь квартире, и начиналось прохождение особого «курса» конспиративных наук.

Этот курс прошел и Виктор Ногин, молодой социал-демократ, приехавший летом из Лондона.

Традицию он не нарушил, пришел сначала к Засулич по явке, полученной в Женеве, где побывал проездом короткое время. И прежде всего он спросил у Веры Ивановны:

— Где «Искра» делается?

В тесной, дешевенькой квартирке, где Вера Ивановна жила одиноко и замкнуто, всегда было набросано, накурено. Казалось, тут обитает не женщина, а какой-то увлеченный своими науками, беспечный к быту студент. На подоконнике с утра до ночи греется большой жестяной чайник, который Мартов — частый гость здесь — называл «этапным». Из этого чайника Вера Ивановна поила всех и кофе и чаем.

Вопрос о том, где делается «Искра», ей задавал чуть ли не каждый приезжий. С кислой улыбкой, в душе не без горечи, она отвечала откровенно:

— Не здесь, не здесь. Я все объясню вам…