Нахимовский Дозор

«Была ли эта буря только природной? Или так: была ли эта буря природной?» – спросил себя Бутырцев. Если бы не это непонятное первое мгновение, когда он вторгся в Сумрак, его ответ был бы однозначным: буря – дитя природы. Но любое, даже такое невнятно обоснованное сомнение, как сейчас, он привык всегда укладывать на чашу весов с надписью «против». Возможно, там появятся и более тяжеловесные доводы.

* * *

На скалах радостно закричали – удалось поднять на веревках сразу двух моряков. Сэр Джеймс поспешил к ним, ему явно не терпелось о чем-то расспросить спасенных. «О чем он так волнуется? О каких сокровищах? Что было на борту злосчастного парохода?» – задал себе новый вопрос Бутырцев и подкинул малюсенький довесочек на пока еще практически пустую чашу весов.

IV

После гибели «Принца» сэр Джеймс не стал более задерживаться и наблюдать за продолжающейся трагедией на море. Буря начала стихать, дождь давно прекратился, ветер угомонился. И только море еще бушевало, стараясь унести на дно как можно больше этих жалких паразитов, плавающих по его поверхности. Еще несколько судов были потоплены, как «Rip Van Winkle» и «Maltese», или сильно повреждены, как «Vesuvius» и «Retribution», к тому же потерявший значительную часть экипажа.

* * *

По дороге в Балаклаву сэр Джеймс молчал, уйдя в себя. Казалось, что Светлому абсолютно безразлично море людского страдания, затопившего городок. Люди потерянно бродили по колено в грязи между луж, пытаясь собрать имущество, восстановить те палатки, которые не унесло, и отремонтировать домишки, у которых уцелели хотя бы стены. Проходя мимо лазарета, Лев Петрович видел и койки с умершими, не пережившими бурю ранеными и больными, и скучившихся мокрых и промерзших живых пострадавших, многим из которых, похоже, тоже оставалось недолго мучиться.

* * *

К двум часам пополудни небольшая команда английского Дозора вместе с Бутырцевым добралась до штаб-квартиры в Балаклаве. Там их ждало краткое сообщение от де Сен-Тресси о том, что лагерь французских экспедиционных войск в маленьком Париже, или попросту в Камышах, немало претерпел от бури, что есть потери на флоте, французский Дозор занимается своим обустройством. Шарль извинился за невозможность своего визита в Балаклаву. Мустафа Эфенди еще раньше ментально дал знать, что ему не до встреч сегодня.

* * *

Первого ноября союзники потеряли столько, что можно было подумать, будто проиграна крупнейшая морская битва. Именно так восприняли бурю в Европе. Потери случились не только под Балаклавой. На рейде и в устье Качи тоже было разгромлено немало военных кораблей, как английских, так и французских и турецких. Были затонувшие, выброшенные на берег, сгоревшие, разбитые среди военных и коммерческих судов. Союзники потеряли корабли и в Евпатории.

Всего погибли около тысячи моряков. Потеряны грузы и снаряжение для армии на громадные суммы. Без этих грузов союзникам пришлось серьезно задуматься не о штурме Севастополя, а о том, как бы зиму пережить.

Общее число потерянных судов никто не афишировал. Слухи ширились и росли, поговаривали чуть ли не о сотне затонувших, но вскоре это число вдвое уменьшилось.

Как потом выяснилось, за сутки до того буря прошлась по Средиземному морю, потрепав военные и коммерческие флоты от Мальты до Босфора, набирая силу и свирепость к выходу на просторы Черного моря. Но особенно она расстаралась на балаклавском рейде. Как она убивала пароход «Принц», Темный не мог припомнить без содрогания.

* * *

Наполеон III, узнавший об этом природном катаклизме, задумался над созданием службы оповещения о таких бурях, да и о прогнозировании погоды. К ее созданию был привлечен самый известный астроном Франции Урбен Леверье, математик, который вычислил существование еще одной планеты Солнечной системы – Урана.

* * *

В Петербурге радовался потерям союзников Николай I. Он написал Меншикову: «…желательно бы и еще такой». Сам главнокомандующий русскими силами в Крыму перед катаклизмом перебрался из караульного домика на Северной стороне на «Громоносец». Но в бурю пароход был выкинут на берег и накренился. Светлейшего со штабными опять перевезли на берег.

Русский флот – то, что от него еще оставалось, – тоже потрепало. Но он все же стоял в более защищенной от ветров южных румбов бухте. В том, что в порту не пострадало ни одно судно, заслуга Нахимова. Он энергично распоряжался, какому из столкнувшихся под натиском штормового ветра судов помогать, какой корабль тащить с мели, какому буксиру где работать. С его флагмана «Двенадцать апостолов» сигнальщики непрерывно подавали команды. Пароход «Владимир» ходил по бухте, успевая помогать судам во всех ее уголках. Павел Степанович то и дело велел сигналить благодарности командиру и экипажу. Матросам же перепала чарка водки невзачет.

Глава 12

I

Ноябрь прошел вяло. Ничего существенного не происходило. Армии кисли в промокших шинелях и гнили в затопленных траншеях. Ночные вылазки русских со своих бастионов были самыми заметными боевыми действиями в это время.