Нахимовский Дозор

Сумрак кипел, яростный ураган был и в нем. Не такой страшный, как в обычном мире, но не менее разрушительный. Целых домишек среди атмосферной каши не оставалось. Громоздились скалы, угадывались фундаменты древних храмов, остатки крепостных стен давних эпох были обозначены внушительными рядами камней, стояли пеньки от бревен частокола военного лагеря. Как бы еще не римской центурии.

И ветер: кинжально острый, холодный. И вода в воздухе: забивающая легкие влагой, удушающая, холодная. В Сумраке было нехорошо. Но чьего-либо присутствия или непонятных рукотворных чудес не чувствовалось. Только привкус соли на губах.

Бутырцев поспешно вынырнул в обычный мир, оказавшись где-то под брюхом лошади, придавленный трясущимися от холода телами солдат в насквозь пропитанном водой обмундировании. С одной стороны его лягнули, с другой кто-то заехал ему локтем в бок. Похоже, что в его укрытие набились еще люди. «В тесноте, да не в обиде? Как бы не так», – решил Лев Петрович.

Он выбрался из этого клубка тел, пытающихся остаться на ногах и сохранить тепло. Вывел лошадь, мгновенно создал вокруг нее полноценный защитный кокон, вскочил в седло и медленно двинулся к домику, где остановился сэр Джеймс. Бутырцев еще ни разу не был в штаб-квартире английского объединенного Дозора, но резонно полагал, что британский первостатейный маг позаботился о крепости своего дома.

Удаляясь от спасительной стены, Бутырцев быстро вычеркнул из памяти собратьев по укрытию память о себе. Подумал, не стоит ли вообще убрать защитный полог, но решил быть великодушным. «Имеет ли Темный право побаловать себя милосердием?» – задал он себе вопрос из курса подготовки неофитов. И дал грамотный ответ: «Темный имеет право на все, что ему хочется!» Прожив более полутора веков, он до сих пор никак не мог однозначно решить: эта сентенция – глупость беспросветная или чистая правда?

Проезжая по Балаклаве, Бутырцев видел, что натворил и продолжал вытворять ураган – по сути, английский лагерь превратился в огромную мокрую кучу изломанных вещей. Больше всего его поразили раненые британцы, лежавшие под насквозь пропитанными водой одеялами в тех местах, где с трудом можно было угадать стоявшие там еще ночью палатки лазарета. Они привязались к койкам, но ураган так и норовил перевернуть эти лежаки и сбросить людей в лужи. И этому страшному потоку воздуха и воды частенько удавалось сбивать людей с ног, катить несчастных по земле, разбивая головы и ломая конечности.

Да что там люди! Ядра катались по земле, как будто невидимый великан играл в шары.

Пришедшее на ум сравнение опять повернуло мысли Бутырцева. Маг снова вслушался в магический фон, потом еще раз заглянул в Сумрак. «Кто здесь? Зачем ты это творишь?» – вложил он Силу в брошенный наугад вопрос. На этот раз что-то отозвалось на его призыв. Но так невнятно, так глухо, что дозорный не мог бы уверенно это подтвердить.

Почему он выделил этот причудливый звук ветра среди прочей какофонии звуков стихии? Вот сейчас буря вообще разрыдалась по-человечески. Но он понимает, что это выла всего лишь природная стихия.

Нет, не было доказательств магического происхождения или сознательного усиления происходящего кем-то из владеющих магией такой интенсивности.

До берега бухты Бутырцев не добрался, среди зданий определив по наложенным заклинаниям штаб-квартиру британского объединенного Дозора. Впрочем, было понятно, что это и есть прибежище сэра Джеймса – домик был единственным неповрежденным среди ряда таких же недавних построек. Но на взгляд обычного человека он тоже стоял с покосившейся крышей.

Лев Петрович ментально связался с Фюссберри, и сэр Джеймс впустил его в дом. Внутри было несколько небольших комнаток – тесновато для Дозора даже с учетом того, что часть дозорных квартировала в полках. Бутырцеву самому было нечем похвастаться, но у него все же был обустроенный для Дозора пакгауз в Адмиралтействе. Вспомнив о нем, Лев Петрович тут же задумался: «А как там в Севастополе? Надо бы связаться с Суровкиным».

– Полагаю, что Севастополю, да даже и французам достается от бури гораздо меньше, чем нам здесь, в Балаклаве, – ответил сэр Джеймс на невысказанный, но очевидный вопрос Бутырцева.

– Да, я видел своими глазами…

– Увы, Лев, вы наблюдали только малую толику.

Удрученный вид невозмутимого сэра Джеймса заставил русского мага внимательнее вслушаться в слова британского коллеги.

– Вы даже не представляете себе, что сейчас творится на море…

Только тут Бутырцев понял, что, пораженный происходящим в долине и в Балаклаве, он действительно забыл о море.

III