Наизнанку

Ничего. Ничего не случилось. Но мне так захотелось её ещё раз обнять. Прижать к груди, сказать, как она красива, и как я люблю её. Это было похоже на резкую нехватку человека, которого ты видишь настолько редко, что всегда боишься во время встречи, что она окажется последней.

А сейчас я смотрела на свой первый букет, и на лице невольно выступила улыбка, пропитанная грустью и тоской.

Мне казалось, что мама, и впрямь, рядом со мной, снова молча обнимает меня и целует в макушку. По телу растекается тепло её чувств. Все же это бесценно, что родители всегда остаются рядом, вне зависимости от того, как далеко они на самом деле.

Закрываю глаза, стараясь унять слезы, которые хотят вырваться наружу, и прижимаю к себе букет сильнее, как в детстве, крепко-крепко.

В цветах маленький белый конверт с карточкой, но я затаила дыхание, не решаясь его открыть.

Мне хотелось продлить этот момент сладостной неизвестности. О том, что могу разочароваться, я даже не думала.

Глава 8.2

На лестнице, ведущей на второй этаж послышался лёгкий шум, хлопки, сдержанный смех, и моё сердце забилось как сумасшедшее, где-то в горле, пульсирующим комом, перекрывая доступ к кислороду. В это мгновение мною овладело очень странное ощущение, словно я держу в руках то, что только что украла. Пришлось торопливо сбежать в комнатушку, не выпуская букет из рук.

В хозяйственной подсобке, что рядом с кладовой, к счастью, нашлось большое ведро, которое было мной тут же приспособлено под вазу. Цветы заполнили собой всё оставшееся пространство спаленки, и, казалось, что здесь больше не было места даже для меня. Но это было не важно, когда вот такая красота перед глазами!

Уже на выходе, я не удержалась и ещё раз провела кончиками пальцев по поверхности конверта с карточкой, с трепетом его касаясь. Приятная вощёная бумага. На секунду задержала дыхание… и тут же порывисто и быстро отдернула от него руку.

Я знала от кого букет.

* * *

На улице было пасмурно, в воздухе – влажно. Казалось, Карлайл расплавился и потёк. Будто он весь был сделан из свежей тягучей карамели, которая не выдерживала этой невероятной духоты. Словно бы солнце за сплошными тучами стало ближе и, не показываясь оттуда, пытается растопить всю землю без остатка, не оставляя надежды на прохладу. Казалось, ещё час-другой, и начнут спаиваться камни, а от людей не останется ни шипящей капельки.

По ощущениям, майка тут же прилипла к коже, четко обрисовав мою небольшую грудь с аккуратными сосками.

Остановившись на крыльце, я посмотрела вверх и оглядела заволоченное серое низкое небо в мутном мареве, будто бы не верила, что может быть так душно.

Когда я переезжала сюда из туманной, но прохладной Шотландии, то не думала, что здесь всегда будет так.

Мне ветер нужен! Ветер! Чтобы он немного отогнал облака от города и тогда утренние лучи солнца, изредка прорывающиеся сквозь плотную дымку, другими будут, а не такими, как сейчас – блёклыми и безжизненными. Едва солнце начинает всходить, едва мелькнут первые лучи – и тут же скрываются за густым влажным туманом, который навис над столицей и словно прирос к горным хребтам. Ничем его не сдвинешь!

Сбежала по ступенькам и остановилась у своей машины, обнаружив, что переднее колесо спущено. Не желая даже сдерживать досады, пнула его ногой.

Вот никогда не догадаешься, где на дороге поймаешь гвоздь в протектор!

Я ещё понимаю, если попасться на родной убитой в хлам дороге где-то под Дамфрисом или на заунывной мрачной трассе в глухом месте Шотландии где-нибудь под Обаном. Там, где асфальт и без того весь в выбоинах, колдобинах; испещрён большими и маленькими трещинами, точно какому-то гигантскому подземному скотине захотелось почесать свой хребёт именно в той части, где ты планировала проехать. Но чтобы раскорячиться в столице графства Камбрия, да ещё на дороге, вылизанной и гладкой, как китайский шёлк, – такого я и предположить не могла!

Я обошла машину, словно это могло мне помочь с ремонтом.

За рулём я сравнительно давно, за плечами почти годовой опыт вождения. То есть ровно столько, чтобы если ещё не чувствовать себя асом, то уже быть уверенным водителем, если машина отлажена, – но недостаточно, чтобы понимать хотя бы с приблизительным прищуром, что у неё там под капотом стучит, урчит или всхрапывает; особенно в автомобиле, по возрасту годящимся мне в ровесники.

Хладнокровно воспринимать ерунду спущенного колеса я тоже пока не научилась, ибо столкнулась с этим впервые. Губы так и зудели от желания громко выругаться!

Может быть, дело в этой ужасной духоте?

Улица была пуста. Где-то на уровне видимости блеснули автомобильные фары, но уже через пару-тройку секунд послышалось породистое шуршание дорогостоящих покрышек об асфальт – шикарный спортивный седан цвета серый металлик со вздыбленной лошадью на капоте остановился рядом.