Найди меня в Поднебесье

Они вышли на свежий воздух. Хромой ученый жестом поманил к себе маленькую девочку, которая строила куличи на песчаной дорожке. Девочка мотнула головой и продолжила занятие. Неподалеку от нее сидела с шитьем женщина, которая сразу напряглась при виде Джона.

— Лиу! — ласково позвал ученый.

Девочка не отвечала. Она механически била лопаткой по песку. Глаза ее ничего не выражали.

— Что вам снова нужно? — крикнула женщина. — Не подходите к моей дочери! Вы же видите, что она просто больна. Ханг обещал отпустить ее.

— Еще раз, только один раз! — сказал Джон.

Елена присела на корточки перед девочкой.

— Как тебя зовут?

— Лиу… Я боюсь горбуна, пусть он уйдет!

— Отойдите! — сказала Елена Джону.

— Нет, я должен…

— Отойдите, она вас боится! Я поняла, что от меня требуется!

Джон побурчал себе под нос и удалился на другую сторону поляны. Женщина со страхом наблюдала за ними.

— Не бойтесь, — сказала Елена тихо. На миг приложила палец к губам, подмигнула девочке и осторожно взяла ее за руку. Та неуверенно кивнула.

— Джон! — позвала Елена через несколько минут. Ученый подбежал. — Хватит мучить больного ребенка. Вы же прекрасно видите, что у нее простые отклонения. Если хотите чего-то добиться, дайте мне поговорить с настоящим медиумом.

— Всему свое время… ладно, идем.

Девочка попала в Дом под подозрением в медиумических способностях. Но, как ни бились над ней здесь, никто не мог добиться ничего кроме признаков простого слабоумия. Джон рассчитывал, что столкновение с энергией землянки вызовет в ней всплеск эмоций. Елена и пытаться не стала вызывать у нее воспоминания.

Женщина с удивлением смотрела им вслед, забыв про шитье.

С ней работает Джон, и рядом всегда находятся два-три стражника. В Доме множество других работников, но они пока непосредственно с ней не соприкасаются. Пока.

Каждый день по нескольку часов подряд Елена рисует какие-то бесполезные значки, отвечает на вопросы Джона, даже проделывает несложные физические упражнения. Он проверяет ее координацию, бесконечно выслушивает ритм пульса. Сосредоточенно что-то записывает, и при каждом удобном случае повторяет: «Мы, земляне, должны помогать друг другу, да!». Елена ведет себя покорно. Вечером ее отводят в отдельную каморку. День и ночь коридоры охраняют стражи. Иногда Джон вытаскивает ее на ночные занятия.

Ей несколько раз в день дают какой-то напиток. Она уже пробовала нечто с подобным эффектом. Перед тем, как Лагдиан сделал предложение…

В тот раз она неосознанно воспротивилась зелью, потому что едва пригубила его. Сейчас ясно, что ее погружают в сонное состояние, чтобы можно было спокойно работать. Она поняла, почему у всех медиумов такие стеклянные глаза и медленные движения. Раз или два она пыталась сопротивляться, но без толку. Зелье действовало на глаза, на ритм сердца, сознание оставалось ясным, но двигаться и говорить она могла только вяло, замедленно. Несколько раз она пыталась искусственно вызвать рвоту, но это не помогало. В особых случаях Джон вводил ей в вену вещество без цвета и запаха, и тогда пленница Дома становилась почти парализованной. Он применял этот способ, если они отправлялись куда-то без стражи. Иногда он уводил девушку к самой ограде Дома, чтобы находиться подальше от других медиумов. Чаще всего же они занимались во внутреннем дворике, примыкающем к комнате ученого. Отсюда тоже был виден забор, но Елена даже голову повернуть лишний раз не могла в такое время.

Она сидит в кресле, пристегнутая для надежности. Рука забинтована в области локтя. Сегодня ей не давали зелье. Джон склонился над столом, над причудливым аппаратом из множества трубок и колб. В руке у него сосуд с кровью Елены. На столе стоит другой, с чьей-то еще. Они не в той захламленной комнате. Это лаборатория, чистая, светлая, с множеством сверкающих шкафов и ящиков. Посередине огромный стол. Лаборатория делится на зоны тонкими ширмами из древесных планок. От комнаты Джона к ней ведет отдельный проход.

Из-за ширмы слышатся странные звуки. Стоит резкий и неприятный запах химикатов. Джон бормочет над своим аппаратом. Елену неимоверно раздражает это монотонное кудахтанье.

— Неужели нельзя было взять у меня все анализы, когда я находилась в беспамятстве?!

— Ты была под действием снотворного, — отозвался Джон, добавляя в две колбы фиолетовую жидкость. — А кровь нужна абсолютно чистая. Тогда тобой занимался Ханг. Он прозондировал твой мозг. Тем более, пробы всегда должны быть свежими. Я буду изучать их в разное время суток, в определенных фазах луны, в разных эмоциональных состояниях…

Ученый капнул крови в колбу. Жидкость забурлила, вспенилась и выплеснулась на стол. Он покачал головой и проделал то же самое с другим сосудом. Жидкость поменяла цвет на зеленоватый. Он удовлетворенно потер руки.

— Ну вот! Никакого сравнения! Эта кровь гораздо более бурно реагирует с облачным воздухом, нежели кровь медиума.

Джон засеменил, прихрамывая, к шкафчику, вытащил объемистую книгу и принялся вносить записи.