Награда

— Сама не знаю. Скучно мне, Матвей Алексеевич...

— И хочется куда-то уехать, верно? Тянет куда-то вдаль? И, может быть, не за льдинами, а против течения реки тянет, а? Молодые люди любят противотечения... Угадал твои мысли?

— Угадали! Как вы могли? — вырвалось у девушки.

— Не так это трудно, Аня. Я ведь тоже был молодым. И потом, это чувство мне и теперь не чуждо.

— Вы тоже хотите уехать отсюда?

— Вот я и узнал твое желание, усмехнулся Матвей Алексеевич.

— Нет, нет, вы не думайте. Я просто хочу побывать дома, во Владивостоке... — поспешно возразила Аня и густо покраснела.

— Успокойся, Аня. Поезжай, повидайся с родителями. Это естественно в твои годы. Почему тебя волнует такой простой вопрос?

— Не простой...

— Боишься, что не хватит сил вернуться?

— А у вас хватило бы?

— Я бы вернулся. Я здесь нужен. Человек должен быть там, где он больше всего нужен, девочка.

— Как у вас все просто! Вы сильный, Матвей Алексеевич. Вы такой...

— Какой? — с иронией спросил Матвей Алексеевич.

— Вы не такой, как все! — убежденно воскликнула девушка, хотя видела, как он протестующе махнул рукой. — Именно необыкновенный. Вы делаете такое дело, такое...

— Полно тебе, что я такое делаю, Анечка?

— Не возражайте. Вы сильный, у вас большое сердце. — Аня обрадовалась, что отыскала нужные слова. — Благородный и сильный, а я...

— А ты слабая... Так, что ли? Не слабая ты, Анечка! Ты молодец, это я серьезно. Я пожил на свете, повидал людей, научился распознавать и жалеть их. Это тоже искусство — по-хорошему, по-человечески пожалеть человека. А молодость немного эгоистична, сам был молодым, знаю. Не от черствости души, нет, а от нетерпения впитать в себя больше от всей этой прекрасной штуки, называемой жизнью.

— Вы о чем тут спорите? — крикнула Груша. Она поднималась на берег, поддерживаемая Кирилкой.

— Хотим постигнуть, в чем смысл бытия, — пошутил Матвей Алексеевич, лукаво глянув на Аню. Та умоляюще смотрела на него: «Не говорите про то...»

А на реке разводья становились все шире. Голубое небо отражалось в помутневшей воде. На берегу у забытых на зиму лодок уже суетились рыбаки и дымились костры: пора смолить утлые суденышки.

Любовь Сайлы

Матвей Алексеевич озабочен: с наступлением теплых дней сразу прибавилось больных. Опять может вспыхнуть эпидемия, на этот раз дизентерии. «Культпоходчики» взяли шефство над теми фанзами, где хозяева не признавали правил санитарии. Сайле достался ее прежний дом, дом Апы. Ворошить старое ей не хотелось. Она думала было отказаться, но не хватило смелости. Пошла, пересилив себя и надеясь, что Апы дома не будет.

Но старик оказался дома. Встретил он Сайлу любезно: засуетился, стал приглашать на почетное место, покрытое узорчатой циновкой, купленной, как помнит Сайла, у китайца Чжана.

— Дорогая гостья к нам пришла, — лебезил Апа. — Мириться пришла. Это хорошо. Жена не должна забывать своего мужа, хотя он и стар. Ты поступаешь по закону, Сайла.

Апа радовался ее приходу, хотя втайне опасался, что другая цель привела к нему Сайлу, Может, за своей долей имущества? Но в старом сердце теплилась надежда, что совсем вернулась Сайла. Как ни говори, рыба у него всегда есть, добра много, больше, чем у любого жителя стойбища. Видно, надоело Сайле жить без мужа, одинокую женщину каждый может обидеть...

— Не мириться пришла, Апа, — сказала Сайла, окинув взором фанзу. — Грязь развел вокруг дома. В стойбище все борются с мухами, а ты их разводишь.

— Я развожу мух? — хлопнул себя по бедрам Апа и тоненько захихикал. — Они не собаки, мухи, чтобы их разводить. Ты шутить пришла, Сайла?

— Не шучу. Мусор около дома убери, да и полы надо мыть.

— А помнишь, Сайла, как ты плясала на этом вон месте? И-эх, хорошо танцуешь! — Старик зажмурил глаза от удовольствия. — Может, сейчас потанцуешь? — Апа начал напевать и прихлопывать в ладоши.

Старая жена с испугом смотрела на Сайлу. Неужели вернулась молодая?

Апа протянул руку и схватил Сайлу за подол ее самого нарядного платья из ситчика, подаренного Грушей. Женщина попыталась освободиться, но старик цепко держал ее.

— Оставь Сайлу, старик! — раздался окрик.

В дверях фанзы стоял разгневанный Кирилка. Он зашел узнать, удалось ли Сайле уговорить своего бывшего мужа, чтобы он навел чистоту в доме. И подоспел вовремя.

Апа опешил, выпустил из рук подол Сайлы.

— А, сам начальник пришел в гости к Апе! Садись, — засуетился старик, в глубине души побаиваясь Кирилки.

— Ты знаешь, зачем пришли, — оборвал его Кирилка. — В стойбище люди болеют оттого, что грязь в домах и на улице. Надо все чистить, полы мыть, в баню ходить.

— В баню? — Апа мелко захихикал. — Пусть русские моются в бане. Нанай так проживет.

— Старик, зря смеешься. Если мух будешь разводить, отвечать придется перед собранием, — строго предупредил Кирилка и дал знак Сайле, что пора уходить.

Молодые люди шли по тропинке через густой орешник.

— К Апе зачем пришел? — нарушила молчание Сайла.

— Боялся, обидит он тебя, — признался Кирилка.

Сайла удивленно и пристально взглянула на парня.

— А если бы обидел?

— Я бы ему тогда!.. — Кирилка выразительно сжал крепкие кулаки.