Нагибатор Сухоруков

В Моке оставались около трех десятков раненых и по три двадцатки золотых и черных — неполных, которые понесли самые серьезные потери в боях за селение. С учетом «выбывших» оцколи у меня «под ружьем» оставались примерно 1100 воинов и сотня носильщиков.

Солнце перевалило полуденный бугор, когда, наконец, мы выступили в поход. Ну, как выступили. Словно клубок ниток, который потихоньку разматывался: тонкая веревочка, идущих гуськом воинов углублялась в зеленый океан, а сам моточек оставался на месте. Первые десятки были в пути уже более часа, углубились в лес на несколько километров, а арьергард еще даже не выступил.

Шли невероятно медленно. Прежде всего, из-за местных «дорог». Эти козьи тропы, конечно, были неплохо натоптаны, но джунгли субтропиков это вам не березовые лесочки. Они непрерывно стремятся поглотить окружающий мир. День не походишь по такому пути — и тот уже зарастает. Так что идущим впереди приходилось прорубаться сквозь свежие заросли. Вскоре я понял, что нагрузка на первых в колонне ложится крайне тяжелая и велел через каждые полчаса головной двадцатке отходить в сторону, пропускать свою сотню вперед и пристраиваться к ней сзади. А на следующий день решил ставить впереди другую сотню.

Любая осыпь, овражек, ручей или поваленное дерево страшно задерживали движение. Люди скапливались у препятствия, отставали от общей колонны. Возникали разрывы, которые еще больше растягивали мое войско. Потеряться же в лесу крайне легко, маленькая заминка — и часть четлан могла пойти по вообще другой ветке тропы. Уйти черт знает куда! Это было ужасно! Случись сейчас какая-нибудь неприятность в голове колонны, большая часть войска об этом не узнает, не услышит и уж точно не успеет прийти на помощь.

Самое главное, что и разведку толком тоже вести не получалось. Да, мои лучники старались прикрывать бока основной колонны, бродили по лесам, выглядывали засаду. Но что может сделать сотня белых на дистанции в несколько километров! К тому же, не везде можно пройти. Впереди разведку вести вообще невозможно — просто потому что люди Аскуатлы не знали дороги.

Я понял, что большая армия на марше находится в максимально беззащитном состоянии. Небольшой, но хорошо организованный и знающий местность отряд мог бы сейчас с нами сделать ужасное. И я почти ничего не мог сделать. Да, постоянно пинал разведку. На каждом пятачке открытого пространства останавливал движение и накапливал хотя бы часть войска в единый кулак. Это еще больше замедляло движение войска, но я, хотя бы, проверял: все ли на месте?

А в остальном приходилось полагаться на удачу и молиться желтому червяку.

«Когда война закончится и появится время рефлексировать, надо будет устроить с господами генералами плотный мозговой штурм и продумать эффективную механику перемещения больших войск посуху, — твердо решил я. — И в лесах, и в горах».

За два дня мы трижды выходили к людям. Я каждый раз напрягался (хоть, проводники и уверяли, что до столицы еще далеко), но это оказывались небольшие деревеньки, вполне сопоставимые с селениями четлан. Все они, конечно, о нашем приходе узнавали заблаговременно и столь же заблаговременно растворялись в окрестных лесах. Попрятав, разумеется, всё самое ценное… Если таковое вообще имело место быть в этих деревнях. Да оно и к лучшему. Хотя бы, у буйных оцколи меньше искушений.

Сёла мы не грабили. В каждом я оставлял одного из толимеков-носильщиков, которые должны были передать местным старейшинам, что они теперь под властью владыки Сухой Руки, а после идти домой с чистой совестью. Да… пока покорение выглядело так. Сначала нужно отрубить голову. А уже потом…

Равнина плавно переходила в горы. Леса вокруг становились одновременно пожиже и побрутальнее. Идти легче не стало. Прыгать с камня на камень аки козел можно, но не с грузом в 20 килограммов на плечах. Если честно, я уже начал уставать от всех этих мытарств, когда с головы колонны по цепочки пришла радостно-тревожная новость:

— Дошли!

…Четланское войско стояло плотной, даже слегка робкой кучкой. Не такой уж и гигантской, как мне казалось ранее. Перед не очень грозными завоевателями раскинулась Куалакана (да, столица называлась также, как и всё княжество). Хотя, нет. Не раскинулась. Горный рельеф диктовал своё и городок — а у меня уже не поворачивался язык называть это селением или деревней — был заметно компактнее той же Моки. Но толимеки здесь не подстилались смиренно под волю природы. Они изо всех сил перекраивали рельеф: все склоны вокруг были рассечены извилистыми горизонталями высот — каменными террасами. Собственно и сама Куалакана, расположившаяся в уютной амфитеатральной впадине, тоже была прорезана тремя террасами: одна над другой. Вдали, на самой верхотуре, виднелась обширная насыпь-платформа с несколькими большими зданиями. И снова — никаких пирамид.