Нагибатор Сухоруков

До конца дня оставалось еще одно важное дело: переговорить с местными шишками. Глыба нашел переводчика из своих и отвел меня в хижину, где сидели более двадцати старейшин местных родов. В Толимеке селения, подчиненные князьям, не могли иметь вождей, ибо вожди имели склонность сами становиться князьями. Так что местными делами рулили патриархи больших семей — по нескольку от каждого рода.

— Перед вами — наследник владычного рода, избранник Золотого Змея Земли, сын Сытого Орла Сухая Рука! — зычно рыкнул Глыба, сказав по-толимекски только «перед вами».

«Хуакумитла, Хуакумитла» — зашептали старики знакомое четланское имя. Большинство принялось, кряхтя, вставать на ноги и неловко кланяться, но некоторые оставались сидеть, «глядя в вечность».

— Вели принести старейшинам еды и питья, — велел я генералу, зная, что войска уже начали готовить ужин.

А потом через переводчика начал заготовленную речь.

— Родич вашего князя оскорбил меня в моем доме. И, вместо того, чтобы понести справедливое наказание, трусливо сбежал. Я пришел сюда, чтобы наказать его и весь род преступников и трусов. Знайте: у Тепеапили отныне нет власти над Куалаканой. Теперь на этой земле правлю я. Я и мой бог — Золотой Змей Земли.

Я прошел ближе к старикам и сел рядом. Вапачиро стоял за моей спиной тихой тенью, хотя, вряд ли кто из этих дряхлых старцев решится на нехорошее.

— Завтра вас отпустят домой. Отпустят, если вы отдадите мне в качестве заложников своих старших сыновей и поклянетесь в верности именем Золотого Змея. Знаю, вы не почитаете этого бога и можете не придавать клятве значения. Но Змею всё равно, власть его велика, и он уже карал многих моих врагов… После клятвы верности вашим родам оставят ваше имущество и вашу землю (либо выделят другую). Вы сможете жить согласно своим обычаям, чтить своих духов. Если ваши роды будут исполнять мои приказы, вовремя платить подати, то с вашими сыновьями будут обращаться, как с почетными гостями. Если же вы нарушите мою волю, то заложников грязно убьют, а тела их сбросят в воду без должного погребения. Мятежные же роды лишатся всего.

Брать заложников для обеспечения верности предложил я сам, вспомнив, что так поступали казаки в Сибири. Причем, я, действительно, хотел относиться к ним, как к гостям. Построить для них удобные общежития, показать наш уровень комфорта, обучать языку, традициям. Потворствовать женитьбе на четланских девушках. Потом эти заложники вернутся домой, сменят отцов — и будут проводниками четланского образа жизни. И моей власти.

— Владыка Сухая Рука! — просипел один из стариков. — Ты говоришь, что станешь нашим правителем. Но глаза мои видели другое. Я видел, как твои воины врывались в наши дома, как враги. Убивали мужчин, насиловали женщин, брали то, что им нравится.

«Сейчас главное не оправдываться» — мысленно приказал я себе.

— Я знаю. Мне уже передали, что часть воинов не подчинились моим приказам. Шли сюда, как в набег. И их командир будет наказан. Его кровь заберет Змей. Ты, старик, можешь присутствовать при жертвоприношении.

Хлопнув ладонью по бедру, я пружинисто встал.

— Думайте. Решайте. У вас одна ночь, — и ушел.

До ночи я проверил, началось ли обустройство лазарета (все-таки раненые уже появились) и поинтересовался у Глыбы, нашел ли он место под базу.

— Есть подходящий холмик к югу отсюда. Два местных рода его как бы обтекают, растительности мало. Снести придется всего с десяток хижин. Холм земляной, так что, думаю, колодцы выкопаем без труда.

— Утром этим займемся.

Утро началось с докладов. Разведчики вернулись и сообщили, что третий корпус под командованием Брата Гнева — сотня черных, четыре сотни ополченцев и сотня носильщиков — уже идут по толимекским землям и до конца дня должны добраться до Моки. Все целы и здоровы, сопротивления не встречают. Я ждал этих ребят с нетерпением. Впереди у меня — сухопутная война, которой я не знал, так что опыт Брата Гнева по проведению пеших маршей мне был очень нужен. Как искать дороги, как тупо не потерять людей по пути, сколько носильщиков нужно — масса вопросов, на которые у меня совершенно нет ответов, а опыт прошлой жизни не помогает ни капли.

Затем порадовал Ннака, сообщив, что удалось собрать две двадцатки небольших мешков какао. В каждом — больше четырех кулаков зерен свежего урожая. Это не меньше тридцати голов. Полтораста килограммов за один день боевых действий! Еще вчера я грустил, что война только началась, покорено земли на пяток километров во все стороны — а уже навалилась куча трудностей и проблем. Теперь же я заметно повеселел. В конце концов, какао — это и есть моя главная цель похода.

— Золота, меди и прочих ценностей совсем мало собрали. Зато нашли увесистый сундучок со стек-тлой, — улыбнулся Мясо. — Продукты отдельно собрали — войско кормить хватит на пять-шесть дней.