Надо – значит надо!

Вообще, если не получится найти, я могу попробовать разузнать подробности, имена и даты у майора, когда он приедет, но желательно не бередить его раны и выяснить всё до его приезда.

На третий день после обнаружения пропажи Поварёнка прилетает Белоконь. Прилетает один, без библиотекарши. Ну, ладно, его дело, в конце-то концов.

— Товарищ майор! — окликаю его я из толпы встречающих.

— О, рядовой Брагин, — улыбается он, что само по себе уже можно назвать знаменательным событием. — А ты чего в штатском? Обалдел что ли? А если патруль?

— Патруль? — смеюсь я. — Да он ко мне близко подойти не сможет. Да и мысли такой у него не возникнет, мне кажется. Ну, а если всё-таки докопается с какого-нибудь перепугу, у меня есть ксива очень серьёзная, с красными корочками. Так что всё у меня схвачено, Василий Тарасович. Комар носа не подточит. Ну что, идём? Багажа нет у вас, только ручная кладь?

— Только ручная, — подтверждает он.

Мы идём к машине.

— Ничего себе, — удивляется начальник заставы. — Это что за люди? Тебя охраняют, как короля. Или как главаря мафии.

— Да, приходится соблюдать меры безопасности. Это не всегда так. Просто тут были кое-какие неприятные моментики, так что бдим. Потом вам расскажу.

— Вообще, понимаю, — кивает он. — Видел, как ты умеешь находить приключения на пятую точку.

— Вот, — смеюсь я. — Приятно поговорить с понимающим человеком. Ну что, поедем в гостиницу, а потом завтракать, идёт? Устали в дороге?

— Нет, не устал, наоборот, отдохнул. Спал всю дорогу.

— Ну и отлично.

Мы едем в «Москву», берём номер, а потом отправляемся в ГлавПУР.

— Потерпите? Ресторан закрыт ещё, у нас здесь утро.

— Да, вижу что утро. Потерплю, я не голодный. В самолёте хорошо кормили.

— Хорошо. Потом всё компенсирую. Тогда поехали.

— Поехали, — соглашается он. — Только ты мне сначала объясни, что всё это вообще-то значит. Что это за командировка? Нет, я понимаю, что ты сам её организовал, но для чего? Чтобы показать Москву или для чего-то другого?

— Для другого. Сейчас приедем и я всё покажу и расскажу, а сейчас пока вы рассказывайте.

— Чего тебе рассказывать?

— Здрасьте! Рассказывайте, как застава, как старшина, как Козловские, как пацаны и даже, как там Гуревич живёт. И про Татьяну Александровну не забудьте рассказать. Давайте, про всех отчёт делайте.

Он крякает, и чуть дёргает головой.

— Отчёт тебе. Ну держи. Все шлют тебе приветы. Как узнали, что я еду, опять служба побоку и один Брагин на уме. Никакой ответственности за выполнение боевой задачи.

Алик с Витей смеются.

— Вот, товарищ майор, знакомьтесь, пожалуйста, с Виктором и Олегом. Оба с ранениями после Афгана, списаны подчистую. А они герои, между прочим. Знаете, сколько духов положили!

— Да ладно тебе, Егор, — чуть поёживается Витёк. — Какие мы герои, там все такие…

— А у Василия Тарасовича, — говорю я, — между прочим, тоже две «Красных звезды» имеются, как и у вас. Он правда не распространяется, где и за что получил. Но вон планки-то на груди, сами посмотрите.

Вскоре мы приезжаем в ГлавПУР и проходим сразу в кабинет к Скачкову.

— Виталий Тимурович, доброе утро, — приветствую его я.

— О, приехали уже, давайте, заходите!

— Товарищ полковник, майор Белоконь прибыл для выполнения задания по командировке.

— Проходите-проходите и давайте без чинов, — машет рукой Скачков.

Они жмут руки, как старые знакомые.

— Так, вы же без завтрака, — утверждает Тимурыч. — Давайте, чайку с дорожки, заодно и поговорим.

Начинает шуметь электросамовар, установленный на столе в сторонке, за шкафом. Появляются батон, колбаса и пряники. А ещё бутылочка коньяка и стопочки.

— О, знакомый коньяк, — усмехается Белоконь. — Знаете, товарищи, если такое дело у вас каждый день, то я уже согласен на все предложения. Шучу! Шутка.

— В каждой шутке, есть доля шутки, — подмигиваю я и разливаю по «напёрсткам» коньяк для господ офицеров.

Они выпивают.

— Так, что тут у нас происходит! — раздаётся вдруг от дверей зычный командный голос. — Где этот Белоконь прячется⁈ А ну!

В кабинет вваливается полковник Толстиков, тот самый погранец с красным надменным лицом, который когда-то на совещании в ЦК требовал перевода «Факела» под управление ГлавПУРа. Короткие волосы на голове по-бунтарски топорщатся, усы под носом тоже, а злые глаза бегают из стороны в сторону.

— Белоконь, твою мать! — трубит он, упирая руки в бока! — Это ты или это не ты⁈

— Вилен! — удивлённо восклицает майор. — Толстиков! А ты откуда взялся?!!

Они бросаются друг к другу и крепко обнимаются.

— А ко мне приходит этот ваш Брагин вчера! — громыхает полковник Толстиков. — Притаскивает ящик коньяка. Ну, я думаю, какую-то пакость затеял. Взяткой хочет мне, стало быть, рот заткнуть. Да, Брагин⁈

Он поворачивается ко мне и грозит мне пальцем.

— Никак нет, — улыбаюсь я. — Подарок — это не пакость. Подарок — это всегда хорошо, особенно когда от души.

— Ладно, тебе, знаю я, — качает головой громогласный полковник и снова поворачивается к майору. Ты с ним поосторожней, он, говорят, внук внебрачный…

Толстиков поднимает палец и тычет им в потолок.

— Врут, — парирую я.