Надгробие для живых

Комнат в бункере было шесть: гостиная, две спальни, кухня, а остальные заварены. Между спальней отца и профессора ощущался заметный контраст: наспех обставленная и чистая настолько, насколько позволяли условия жизни под землёй: комната с допотопным шкафом, запертым сейфом и даже парой выцветших картин около кровати. У Армстронга же это было чем-то вроде кладовки, погрязшей в пыли и паутине: лунатик стаскивал по углам какие-то электроприборы, пожелтевшие от времени тетради и книги, потёртые фотографии, разное тряпье и видимо всё, что было древними вещами. Логической серединой служил матрас от двуспальной кровати, на котором человек не согласился бы спать даже под страхом смерти. Наличие света обеспечивало водяное колесо, установленное на течении подземной реки, за одной из заваренных дверей вроде как должна была быть генераторная. Вторая дверь, по догадкам отца, ведёт в санузел. Что вообще должно случиться, чтобы пришлось заваривать туалет?

Уйти мы собирались завтра на рассвете, пополнив провизию и как следует отдохнув, без дежурств и прочего, но мне упорно не хотелось спать. Сначала будто не хватало воздуха, и я тщетно искал место, где его больше, потом подушки, найденные в шкафу, оказались сборниками вековой пыли, а в конце концов мне вовсе показалось, что к горлу подступает тошнота и я сбежал туда, где никто не спал – на кухню. Однако эта мысль пришла не одному мне: Сара смотрела на меня уставшим взглядом. Я молча сел и запрокинул голову к стене, непроизвольно уставившись на лампочку посреди растрескавшегося потолка.

– Я думала, вы с Райаном будете рады встрече.

– То есть?

– За столько лет разлуки вы обменялись парой фраз. Ты не скучал по нему?

– Не знаю. Я давно привык, что его нет рядом. Он ведь даже когда жил в Гринмане пропадал на недели, ходя по лесам.

– И что? Вы же семья.

– Скорее паршивая семейка.

– Хм…

– Что?

– Я вот думаю: это Кас тебя так воспитал или ты и до него так думал.

– Меня Кас не воспитывал.

– Значит, сам набрался. Думаешь, тяжело заметить, что он тебе в отцы годится с его «особенной» заботой?

– Да с чего ты решила, что это он обо мне заботится?

– Потому что он за тобой пошёл, а не за тобой и Джоном. Неужели ты правда веришь, что, уйди кто другой, он бы сделал что-то помимо раздражённого выражения лица? А стоит тебе не попадаться на глаза, как всё: караул, Сэм собрался умирать.

– Ты же сама сказала о моём уходе.

– Может и сказала.

– А зачем? Тебе это для чего нужно было?

– Искала повод уйти. К тому же я знаю, что в одиночку не проживу долго. Я всю жизнь сидела в городе, а ты половину времени в полях.

– Значит, только ради выгоды?

– Может быть.

– Как-то нелогично. «Может быть»? Есть и другие причины?

– Откуда мне знать? Я не выделяю причины, по которым увязываюсь за людьми. Просто подумала, что стоит сказать ему о твоём уходе.

– Может, из-за того, что ты не выглядишь как человек, жаждущий подобного опыта?

– Думай, как считаешь нужным, – Сара поднялась, потянулась во весь рост и слегка зевнула. – Пойду-ка я спать. Тебе тоже советую здесь не засиживаться. Всё равно не поможет.

– По своему опыту так решила?

– Ага. Доброй ночи.

– И тебе… – я остался наедине с мыслями, как того и хотел, но теперь сидеть и думать не так уж и хотелось: наверное, я проболтал почти весь энтузиазм. Может, я просто надеялся устать здесь, чтобы как можно скорее пойти спать.

Впрочем, откуда мне знать, чего я хочу в сонном состоянии? Это же неосознанно.

***

Сегодня утро началось с головной боли. Звон в ушах мешался со спёртым воздухом и утомлением от плохого сна. Как итог – реальное желание убить кого-нибудь.

Кас бы одобрил, знай он, что у меня на уме. Он каждое утро выглядел подобно каменной стене, а сегодня на стене были повешены мешки под глазами и почти видимая усталость. Сара молчала, что было на неё не похоже, а Джон, только усевшись, закрыл глаза, да так и просидел около пяти минут.

– Вы ведь сегодня уходите? – как бы невзначай спросил отец.

– Да. Нам надо выйти из этого леса и продолжить идти на юг, – ответил Кас с неохотой.

– Мы собираемся покинуть остров, – проснулся Джон.

– Остров? – отец поднял глаза. – Какой ещё остров?

– Вы не знаете? Мы в Британии, на острове. Нас отделяет пролив со Старым светом – Евразией. Люксембург находится именно там.

Кас окончательно почернел.

– И ты забыл рассказать нам об этом?

– Я думал, вы знаете! Не может же быть всё так плохо, что вы и про своё местоположение не знаете.

– А кому помнить об этом? Охотникам? Скаутам? Или всем вместе? Мы выживали, не было времени запоминать подобную херню!

– Это всё равно на план не влияет: пролив давно заледенел.

– План, – Кас выплюнул это слово и замолчал.

– Британия… вспомнил. Дед постоянно выпендривался, что британцев не заморозить. А я ещё думал, о чём это он! – не моргая говорил отец.

– Кстати, где твой домашний дед? Спит?

– Естественно. Он ведь ночной хищник. Было бы странно, сиди он сейчас с нами за завтраком.

– И что, ты так с ним и живёшь? Ты хозяйничаешь днём, а ночью он бродит где угодно, хоть бы и по твоей комнате?