Наблюдательный отряд

– Тебе тут оставаться не стоит, – узнав новости, сказал Росомаха. – Тебя она видела, а меня, надеюсь, нет. Так что останусь я, а ты поезжай к «Мотору». Вилли, ты что?

Мюллер не мог спокойно смотреть на «Панар-Левассор», ему непременно нужно было познакомиться с автомобилем поближе. Электрический фонарик у него имелся, и он мог с наслаждением изучить мотор.

– Перестань, – попросил Лабрюйер. – И фонарик потуши. Из окошка же видно, как чужой человек в моторе копается.

– Вот! – воскликнул Вилли. – Вот он!

– Сумасшедший… – пробормотал Росомаха и вдруг кинулся к «Панар-Левассору»: – Ну-ка, покажи!

– Держи фонарик!

Дальше они возились с мотором уже в четыре руки.

Наконец они угомонились. Росомаха был оставлен с тулупом – ждать, пока из дома начнут выходить женщины и явится дворник. Судя по опрятному виду дома и красивым занавескам, там жили приличные люди, державшие кухарок, а то и горничных. Если же комнаты сдавались – тем более требовалась прислуга, чтобы содержать их в порядке.

Лабрюйер поехал к «Мотору».

У него имелось описание внешности фальшивого Собаньского, сделанное Мякишевым. Да и рабочие явно обратили внимание на чудака, который своими завиральными идеями развлекает молодых инженеров, а меж тем всюду сует нос.

Мюллер гнал автомобиль с предельной скоростью, и Лабрюйер невольно вспомнил свое знакомство с Гаккелем. Но Мюллер был опытный шофер и доставил Лабрюйера к заводским воротам за несколько минут до второго гудка.

Рабочие уже спешили, но Лабрюйеру удалось спросить нескольких о чудаке Собаньском. Ему объяснили – чудак в такую рань не приходит, а спрашивать о нем нужно господина Морозова из канцелярии, они как-то подружились. И когда со вторым гудком последние опаздывающие вбежали в ворота, Лабрюйер обратился к сторожу – нужно было узнать, когда приходят канцелярские служащие. Они являлись к половине девятого – времени было еще много. И за это время Лабрюйер решил съездить в фотографическое заведение, посовещаться с Хорем. Парень все-таки был назначен командиром наблюдательного отряда, и принимать в одиночку серьезное решение Лабрюйер не хотел.

Хорь, в образе осточертевшей ему фрейлен Каролины, был сердит и неразговорчив. Лабрюйер подумал было, что опять сцепился с Енисеевым, но до правды не докопался. А правда была такая: Хорь мучился вопросом, телефонировать ли милым барышням, Минни и Вилли. Учительницу итальянского языка они нашли сами, фотографических карточек он им изготовил целый альбом, так что формального повода не было. Уговариваться насчет совместного похода в театр после того, как барышни после «Демона» откровенно сбежали, тоже как-то странно. И в таком смутном состоянии души он должен был выслушивать доклад Лабрюйера…

– Если мы предупредим Калепа, что фальшивый Собаньский при помощи некого Морозова добывает сведения – предположительно, для итальянской разведки, Калеп своей директорской властью может запретить Собаньскому вход на завод и уволить Морозова. С одной стороны, давно пора. А с другой – мы рискуем навеки упустить Собаньского. Он вынырнет, скажем, на «Фениксе», с какими-то новыми затеями, а мы об этом не узнаем. С третьей стороны – хм, с третьей стороны… Мы не знаем, каковы отношения между Эвиденцбюро и итальянской разведкой, как они там ссорятся, мирятся и торгуются… Есть и четвертая сторона. Что, если Ригу осчастливила визитом, скажем, английская разведка?.. Мало ли, что союзники… Хорь!

– Да, я слушаю.

– Выследить фальшивого Собаньского теперь нетрудно. Но выявить все его тайные связи – для этого еще один наблюдательный отряд потребуется. Нас слишком мало… Хорь!

– Да, да…

Лабрюйер замолчал. Хорь меланхолически кромсал гильотинкой неудачную карточку на множество тонких полосок. Потом, всю ее уничтожив, он посмотрел на Лабрюйера.

– Я не знаю, что делать, – сказал он. – Наверно, придется посоветоваться с Горностаем. Этот-то все знает!

– Просто у него опыта побольше, чем у всех нас. Он может покопаться в своей голове и найти похожий случай. Так что, мне на «Мотор» не возвращаться?

– Оставайся пока тут, – подумав, решил Хорь. – Тебя будет искать твой Фирст, наверняка объявится Росомаха. А я… я пойду, погуляю… просто погуляю… Имею я право на два часа отдыха?!

– Ступай, конечно, – усмехнулся Лабрюйер. – Хочешь просто послоняться по городу? Или имеешь цель?

– Ни малейшей цели.

– Тогда знаешь что? Зайди в книжную лавку Дейбнера, что на Новой улице. Посмотри – может, там будет новый хороший план Риги со всеми фабриками и заводами.

– Да, это пригодится.

Хорь надел поверх парика отделанную мехом шляпку, накинул модное широкое дамское пальто с большими пуговицами и ушел.

Лабрюйер попросил Яна позвать госпожу Круминь и заказал крепчайший черный кофе, если можно – со сливками и пирожками. Пирожки со шпигом и луком супруге дворника всегда хорошо удавались.

Лабрюйер пил кофе в салоне и глядел в окно на прохожих, когда Ян позвал к телефонному аппарату.