Наблюдательный отряд

– Просто так взять и отпустить? Господин, наверно, плохо понимает, что он шпионил за честными законопослушными подданными Российской империи, – ответил Лабрюйер. – Может быть, господин предпочтет визит в сыскную полицию?

– Я все расскажу!

– Погоди, – по-русски сказал Лабрюйер Хорю. – Допрос сидя в снегу – это даже для нашей бешеной компании чересчур… как это?.. Экстравагантно. Все-таки придется пробраться на фабрику. Кажется, там ворота остались только со стороны угольного склада, а возле газгольдеров их убрали.

Как и следовало ожидать, пленник, будучи поставлен на ноги, попытался сбежать. Ему поставили подножку, повалили и решили беседовать, вдвоем сидя на нем рядышком, как две курицы холодной ночью на насесте.

– Ты заметь, он шума не поднимает. И по-русски не понимает. Странная птичка к нам залетела, – усмехнулся Лабрюйер.

– А что, если это итальянец?

– Я видывал итальянцев. В Риге на кого только не насмотришься. Он брюнет, и вид у него, пожалуй, южный, – согласился Лабрюйер. – Ну, как господин прикажет к нему обращаться? Ну?..

Вопрос он подкрепил несильным ударом каблука.

– Я – Феррони.

– А может, Мазарини?!

Но это было бы слишком большой, фантастической удачей.

– Называйте меня Феррони, – сказал пленник.

– Хорошо, Феррони, – согласился Хорь. – Кто вам велел выслеживать нас?

– Я их не знаю.

– Погоди, погоди! – Лабрюйер удержал Хоря от иронического замечания. – Такое бывает! Это не значит, что к нему подошли на улице и сказали: «Сударь, вы нам понравились, теперь вы будете выполнять наши задания». Он – не из наших топтунов, наружное наблюдение – не его ремесло. Значит, его выбрали не за умение…

– А за что?

– За то, что он не посмеет отказать. Значит, взяли молодца не скажу за что.

И Лабрюйер опять перешел на немецкий.

– Тот, кто вас нанял, – мужчина или женщина?

– Мужчина.

– Опишите его внешность, Феррони. Если хотите, я буду спрашивать, вы отвечайте. Рост?

– Как вы, почти. Но очень худой. Лицо узкое.

– Лет ему сколько?

– Как вам. Или, наверно, немного меньше.

– Усы носит?

– Да, черные. Не крашеные. Он брюнет.

– То есть брови и волосы тоже черные?

– Да.

– Брюнет какого рода? Среди финнов они тоже попадаются.

– Он смуглый брюнет. И сложение, как у мальчика.

– Узкие плечи? – спросил Лабрюйер, уже догадываясь, кто прислал ему в подарок синьора Феррони.

– Да.

– И говорит по-немецки не так, как рижане?

– Я сам говорю не так, как рижане. Я тут недавно.

– Очень хорошо. Где вы поселились, Феррони. Ну? Говорите прямо, иначе и в самом деле попадете в газгольдер.

– На Большой Кузнечной, на углу с Малярной, в новом доме.

– Вы там один живете?

– Нет…

– Феррони, вы увезли замужнюю даму и с ней скрываетесь? – догадался Хорь.

– Нет!..

– Так отчего же вы так испугались тощего господина с черными усиками?

– Он… нет, я не могу объяснить…

– Он знает вашу позорную тайну? – прямо спросил Лабрюйер.

Ему со всякими чудаками приходилось иметь дело. Тот, кто просил называть себя Феррони, сильно смахивал на особый вид чудаков, и если он не был актером, то для чего бы ему подкрашивать губы, создавая очень четкую линию? Чуть-чуть, не так, как молодые дамы, примерно так, как артисты, которые приходят делать парадные фотографические карточки. Но ходить в таком виде по улицам не каждый артист станет.

– Он может погубить мою семью, понимаете? У меня матушка с больным сердцем, у меня младшие братья, у меня сестра – невеста. Если они узнают, если в городе узнают…

– Так я и думал. Вы уехали в Ригу, потому что дома уже земля под ногами горела?

– Да, мы уехали в Ригу…

– А этот господин был с вами знаком раньше? В том городе, откуда вы сбежали?

– Нет, я его впервые в Риге увидел. Но он мне все про мою семью рассказал. Он все про нас знает…

– Откуда вы? Говорите уж прямо.

– Из Базеля. У нас семья католическая, вся родня – католики. Понимаете?

– Понимаю…

Хорь видел, что Лабрюйер и Феррони нашли общий язык. Как это получилось – он не мог взять в толк и потому молчал.

Лабрюйер встал.

– Поднимайся, – сказал он Хорю. – Теперь господин Феррони не убежит.

Встал и тот, кто просил называть себя Феррони.

– Ступайте, – позволил ему Лабрюйер. – И продолжайте выполнять приказания того господина.

– Продолжать следить за вами? – удивился пленник.

– Да, разумеется. Вы ведь сейчас хотели знать, с кем поздно вечером хочет встретиться эта особа? – Лабрюйер указал на Хоря.

– Да, мне велели узнать, с кем вы встречаетесь в городе.

– Вот и хорошо. Скажите, что эта особа прогулялась возле Бастионной горки с мужчиной средних лет, плотного сложения, хорошо одетым, который потом взял возле Немецкого театра ормана и укатил. А лицо вы не разглядели по случаю темноты. Теперь ступайте.

– Я действительно могу идти?

– Можете. И имейте в виду, что наняли вас мошенники. Они обещали, что вашу тайну никто не узнает, но верить им нельзя. Ни господину с усиками, ни полной седой даме, ни даме-блондинке. Да идите же. Или вы собрались ночевать под воротами газовой фабрики?

Феррони ушел, то и дело оборачиваясь.

– Ты понял, что все сие означает? – спросил Лабрюйер Хоря.

– Кажется, понял. Этой позорной тайны вся столица полна…