Набег

— Идем! — Сигурд оборвал никчемные мечты, по-вязал на шею ремешок с ароматным подарком, засу-нул его под ворот рубашки. Перебравшись через борт, съехал на заду по гладкому веслу в воду, стоя по ко-лено в реке, подхватил сползающего следом Кьятви. Оглядываться не стал — он знал, что маленькая кол-дунья не будет провожать их, замерев у борта, как обычно провожала Бьерна.

На берегу, недалеко от пристани, около костров и походных шатров бродили тени, слышались голоса. Сигурд с Кьятви миновали стражу, затем — молчали-вый, настороженный лагерь эрулов, пересекли пло-щадь и вошли в сам город.

Ожидая нападения, Гаммабург опустел. Почти все жители ушли под защиту крепостных стен. Улицы были тихи, ночных путников сопровождало лишь ред-кое гавканье особо чутких дворовых собак. Из-за об-лаков выполз ущербный месяц, осветил ограды, пока-тые крыши крестьянских мазанок, черные силуэты больших домин и далекую громаду крепости. Вдоль крепостной стены огоньками мелькали факелы, в их всполохах поблескивали шлемы воинов, наконечники копий. На сторожевой башне полыхал костер, в отбле-сках света виднелась фигура стражника.

Улица изогнулась, пропуская путников меж двух огороженных частоколом дворов, вывела на изрезан-ное клочьями мансов (Мансы — наделы земли (др.-герм.).) поле. Через него к монастырю протянулась утоптанная тропа.

Издали казалось, что монастырь распластался на вершине холма, как большой ленивый кот, поджи-дающий свою добычу. В проеме под крышей тяжелым языком висел черный в лунном свете колокол. От не-го тянулись вниз нити канатов.

Сигурд напряженно всматривался в ночь, прислу-шивался к каждому шороху. Однако, кроме клубов дыма вдали за холмом и полями, ничто не предвеща-ло вражеского нападения.

Взбираясь по тропе на холм, Кьятви замедлил шаг, тяжело запыхтел. Бонд остановился, поддержал ста-рика. Тот благодарно кивнул.

Раньше, в море, Кьятви казался Сигурду более мо-лодым, но болезнь изъела его, стерла с лица краски, покрыла его морщинами, истончила руки. Старик по-правил сползшую с плеч шкуру, нагнулся, опираясь ладонями о колени.

— Ты заберешь княжну и уведешь ее на драк-кар, — устало произнес он. Усмехнулся, угадывая мысли Сигурда. — Удивлен, что Айша беспокоится о княжне? Нет, Айша боится не за нее... Она думает, что если Гюда вернется на драккар Бьерна, то ярл уйдет из Гаммабурга до начала битвы. Она чует боль-шую беду и хочет уберечь своего ярла...

— А ты?

— Что — я?

Ты не пойдешь с нами? — Сигурд не понимал.

— Нет. Я слаб и буду обузой — как в бою, так и в пути. Я останусь в монастыре.

— Но...

— Айша знает, что я не вернусь. — Заметив на лице Сигурда смятение, старый воин покачал голо-вой. — Нет, бонд, она вовсе не так жестока, как ты подумал. Она просто другая, не такая как мы.

— Значит, она на самом деле колдунья?

Кьятви выпрямился, его дыхание стало реже и спокойнее'

— Она — хвити. Так называл ее Финн. А Бьерн говорил, что она вышла из ворот Нифльхейма. Она увела в страну Асов берсерка Хаки и моего воспи-танника — ярла Орма Белоголового. Я и сам был бы не против такой проводницы, но она сама выбирает, провожает лишь тех, кто достоин ее. Желтоглазый уверяет, что однажды она показала ему путь в иной мир, он шагнул за край и даже видел сияние Бель-верста, но дойти до него не смог. Вернулся...

Приглашая Сигурда двигаться дальше, старик кивнул, поковылял вперед по тропе.

Махина монастыря вырастала из ночного неба, на-ползала на путников. На запертой калитке ограды ви-село круглое железное кольцо. Кьятви взялся за не-го, несколько раз громко постучал о гладкие доски. Никто не отозвался.

— Спят,наверное, — сказал Сигурд.

Старик постучал еще раз.

Собак в монастыре не держали, поэтому в ответ не раздалось ни звука. Кьятви нахмурился, покосил-ся на Сигурда. Тот сбросил с плеча суму, которую Кьятви прихватил с собой с драккара, поискал в ка-менной ограде щели понадежнее. Нашел одну, сунул в нее ногу, подпрыгнул, подтянулся. В детстве он любил с мальчишками лазать по скалам у берега-искать гнездовья чаек и гагар. Навык остался — бонд легко вскарабкался на стену, перевалился через нее, спрыгнул в монастырский двор.

Скамья, на которой обычно сидел привратник, пустовала. Оставленный на ней полушубок еще хра-нил тепло человеческого тела — сторож ушел совсем недавно.

Сигурд сбил с двери засов, толкнул створу.

— Должно быть, отлучился по нужде, — указывая на осиротевшую скамью, пояснил он Кьятви.

Старик помог ему вновь запереть ворота, огляделся.

Монастырь хранил молчание. Над маленьким дво-ром нависали мрачные стены. На высоту человеческо-го роста они были выложены большими валунами, а еще выше — светлыми досками с резьбой. Дверь зияла чернотой, будто беззубый рот мертвеца. Справа к мона-стырю лепился сеновал, слева — пристройки для слуг и утвари. Хлев и конюшня стояли чуть на отшибе.

— Пошли, что ли? — Сигурд поглядел на Кьятви.

Старик задумчиво рассматривал полушубок при-вратника, беззвучно шевелил губами.

— Пошли! — вновь позвал Сигурд.

Глаза старика блеснули влажными каплями, рас-сеянно скользнули по лицу бонда.