Набег

Старого Кьятви принесли на корабль. Айша перевязала ему рану, промыв ее морской водой из фляги и прочистив края каленым ножом. У нее нс было трав, необходимых для лечения, но остава-лись заговоры и память об уроках, полученных ею еще в детстве в спокойных глубях Приболотья. Сидя над укрытым шкурой стариком, она без конца шеп-тала, отдавая его боль то ветру, то воде, то деревь-ям, столь редким в здешних местах. Кьятви ее за говоры мало помогали. Лицо хирдманна осунулось, стало бледным, нос заострился, кожа обтянула кост-лявые скулы. Редкие седые волосы слиплись на вис-ках, борода свалялась клочьями. Руки Кьятви лежа-ли поверх шкуры — узловатые, старые и некрасивые. Одну Айша сжимала в ладонях, чтоб удержать блуж-дающую в сумеречной стороне душу раненого. Дваж-ды к ней подходил Бьерн, смотрел свысока, хмурил-ся. Почему-то под его взглядом Айша чувствовала себя виноватой, в голову лезли мысли о хвити, о сво-ем предназначении, о предсказании старого колду-на, лежащего нынче под камнем в Каупанге. До са-мого конца Финн не переставал называть ее хвити-Белой женщиной, вестницей смерти, проводницей людских душ в иной мир. «Тьма обретет жизнь в капище четырехликого бога», — предрекал он. Н» острове варгов она увидела четырехликого бога и по-чуяла дыхание тьмы. Смерть коснулась острова сво им крылом. Может, Бьерн думает, что все случилось из-за нее?

Айша любила Бьерна, но не понимала его. Она убеж-дала себя, что вовсе не надо понимать мужчину, которо-го любишь, что достаточно радоваться его близости и ждать его внимания. Чего еще могла желать от ярла безродная приболотная девка'? Она жила, чтоб любить его...

Волны всплескивали под дружными ударами ве-сел, слабый ветер холодил шею, остров варгов таял, смешиваясь с серой равниной озера. Мысли Айши текли, сливались с ровным бегом драккара, а губы шевелились, выговаривая привычные с детства за-клинания. Постепенно берега сузились, драккар во-шел в реку, что несла свои воды меж невысоких глад-ких холмов. Хирдманны заговорили об эрулах.

— Эй, Гримли, как думаешь, Красный сдержит слово? — донес до Айши чей-то вопрос порыв ветра. Ответа Гримли она не услышала, но внутри незнако-мый доселе, поганенький голосок шепнул: «Пусть не сдержит. Пусть уйдет, предаст. Пусть заберет княж-ну>. Но, вопреки чаяниям Айши, в широкой заводи на равнине, там, где веселая Бойца впадала в величе-ственную Лабу, драккар Бьерна поджидало войско Красного конунга. После недолгих приветствий и ле-нивой похвальбы воинов друг перед другом корабли двинулись дальше.

Полдня пути по Лабе показались Айше нескончае-мо долгими. Вдоль реки тянулись ровные, пологие бе-рега с одинаково темными полосами полей, изредка встречались редкие рощицы, еще реже — небольшие села с горбатыми домами и людьми, чьи лица были так же серы, как и одежда. Хирдманны разглядыва-ли незнакомые места, подшучивали над испуганны-ми жителями, врассыпную кидавшимися прочь от бе-рега при виде чужих кораблей, судачили о великой битве с варгами, о добыче, взятой из озерной крепо-сти, о скором приходе в Гаммабург — большой город саксов, где, по уверениям Рагнара, их ждали хороший стол, мягкие постели и женские ласки. Упоминая о женщинах, Харек косился в сторону Рюрика, широко ухмылялся и, хлопая мальчишку по плечу, обещал:

— Женщины саксов пресны, как речная вода, за то послушны, как коровы. Они то, что надо для первого раза. Тебе понравятся!

Рюрик наливался багровым румянцем, кусал губы, однако терпел. Вместо него Хареку отвечал Гримли, воин из Вестфольда, посланный конунгом Олавом для пригляда за мальчишкой, или скальд Тортлав. Ответы Гримли были коротки и резки, Тортлав, наоборот, говорил пространно, витиевато и непонятно. Ни тот ни другой унять Волка так и не могли.

— Подберем тебе бабенку постарше, чтоб знала, чем ублажить воина, — продолжал посмеиваться над Рюриком желтоглазый. Потный и красный от стыда мальлчишка сидел вполоборота к Айше, его нижняя губа тряслась. Гримли открыл было рот, чтоб достойно ответить Хареку, когда в пальцах Айши дрогнула рука старого Кьятви и послышался его хриплый голос:

— О да, Волк. Такую же опытную, как была у тебя, когда ты впервые решился взять женщину. Или это она решила взять тебя? Не помню, но, кажется, она была большой и сильной, та женщина. Намного сильнее тебя в то время.

Берсерк смолк, оторопело уставился на старика.

— Ты ошибаешься, — рыкнул он недовольно.

Кьятви приоткрыл мутные глаза, скривил в улыбке сухие губы:

— В чем? В том, что ты взял ее? Или в том, что она взяла тебя?

Любой ответ был бы глупым. Желтоглазый не сколько раз открыл и закрыл рот, выискивая путные слова, затем, так ничего и не ответив, процедил что-то сквозь зубы и отправился к Бьерну на нос драккара. Латья отклонил руль, заставляя корабль обогнуть мыс, Харек качнулся, схватился рукой за борт, но не оглянулся. Тортлав хихикнул ему вслед, Гримли радостно осклабился. Почуявший достойную поддержку Рю-рик встал на ноги, расправил плечи, вытянул тон-кую мальчишескую шею и, за отсутствием Харека, победоносно взглянул на Айшу.