Набат

Пока кортеж двигался своим извилистым путем, у Роуэна было полно времени, чтобы предаться размышлениям наедине с собой. Его мысли не были его друзьями, по крайней мере, сейчас. Они напоминали ему о том, какие решения он принимал и как эти решения привели его туда, где он очутился. Поступки, которые он раньше считал правильными, теперь выглядели безрассудными. То, что прежде казалось проявлением храбрости, теперь вызывало лишь сожаления.

Все могло бы сложиться иначе. Он мог бы просто исчезнуть, как серп Фарадей, когда ему представился такой шанс. Интересно, где сейчас Фарадей? Будет ли он смотреть казнь и скорбеть по бывшему ученику? Было бы утешительно осознавать, что кто-то по нему скорбит. Цитра оплачет его, где бы она сейчас ни находилась. Что ж, этого ему достаточно.

●●●

Прополка была назначена на семь вечера, но зрители начали прибывать намного раньше. В толпе смешались серпы и обычные граждане. Хотя для серпов был предусмотрен отдельный вход, Годдард призвал их занимать места среди плебса.

— Это же золотая возможность для пиара! — уверял Годдард. — Улыбайтесь, общайтесь, говорите приятное, прислушивайтесь к их пустой болтовне и делайте вид, что она для вас важна. Может, даже подарите кому-нибудь иммунитет.

Многие последовали этому указанию, но некоторые так и не смогли себя пересилить и устроились отдельно, с другими серпами.

Роуэна в сопровождении мощной охраны отвели в большую зону ожидания, с которой открывался прямой выход на поле. Приготовленный для него погребальный костер представлял собой трехъярусную пирамиду, которая на первый взгляд выглядела как беспорядочное нагромождение бревен. Однако при ближайшем рассмотрении выяснялось, что вся конструкция — замысловатый результат сложной дизайнерской работы. Поленья были не просто сложены, но прикреплены к своему месту, а все сооружение возвышалось на огромной движущейся платформе, какие используют на парадах. В центре находился каменный столб — к нему привязали Роуэна огнестойкими веревками. Под столбом располагался подъемный механизм, который вознесет казнимого на вершину пирамиды, явив его зрителям в точно рассчитанный момент. Поджечь костер Годдард намеревался собственноручно.

— Эта крошка — не просто какой-то там обычный погребальный костер! — похвастался главный техник, отключая болевые наниты Роуэна. — Я был членом команды, которая проектировала эту красоту! На самом деле, тут четыре вида дерева. Ясень — а чтоб горело ясно, рябина — чтоб от жара аж в глазах рябило, сучковатая сосна, чтоб трещало на славу, ну и кровавый апельсин, потому что куда ж без крови-то?

Техник проверил дисплей твикера, чтобы убедиться, что болевые наниты отключены, и вернулся к описанию чудес эшафота, восторженный, как мальчишка на школьной научной ярмарке.

— О, а вот это понравится тебе больше всего! — воскликнул он. — Бревна по нижнему краю пропитаны калийной солью, они будут гореть фиолетовым. Над ними хлорид кальция — синий огонь, и так далее, по всем цветам спектра! — Он указал на черную мантию, которую охранники силком натянули на Роуэна. — А мантия пропитана хлоридом стронция, он даст темно-красный огонь. Будет круче, чем новогодний фейерверк!

— Ух ты, здорово, спасибо, — без всякого воодушевления отреагировал Роуэн. — Какая жалость, что я не смогу на это полюбоваться.

— Еще как сможешь! — радостно заверил техник. — В основании установлен вытяжной вентилятор, который будет всасывать дым, так что всем будет отлично видно, даже тебе! — Затем он достал лоскут коричневой ткани. — Это кляп из нитрированного хлопка. Горит быстро, под воздействием тепла мгновенно превратится в пепел.

Тут он умолк, наконец сообразив, что Роуэну совсем не обязательно знать эти подробности. Кляп сгорит быстро, что позволит публике слушать крики казнимого, но это совсем не тот аксессуар, который вызвал бы у стоящего на костре всплеск энтузиазма. Роуэн даже порадовался, что ему не предложили последнюю трапезу. Вряд ли он смог бы удержать ее в себе — до того ему было тошно.

За спиной техника возникла серп Рэнд. Уж лучше общаться с ней, чем выслушивать детальное описание великолепного костра.

— Ты здесь не для того, чтобы с ним разговаривать! — рявкнула Рэнд технику.

Тот немедленно поджал хвост, как обруганный щенок.

— Да, ваша честь. Простите, ваша честь.

— Дай сюда кляп и проваливай.

— Да, серп Рэнд. Еще раз простите. В общем, он готов. — Техник показал большой палец, Рэнд выхватила у него кляп, и техник, втянув голову в плечи, ретировался.

— Долго еще? — спросил Роуэн.

— Вот-вот начнется, — ответила Рэнд. — Еще пара речей, и вперед.

Роуэн обнаружил, что у него уже нет сил на светскую болтовню.

— Будешь смотреть, — спросил он, — или отвернешься?

Он и сам не знал почему, но это было для него важно.

Рэнд не ответила на его вопрос. Вместо этого она сказала:

— Мне не жаль, что ты умрешь, Роуэн. Но меня бесит, что все происходит именно так. Честно говоря, мне просто хочется, чтобы это поскорее закончилось.