На восьми фронтах

— Правильно поймите мою просьбу, — сказал редактор. — Кирсанов конечно же не нуждается в няньке. Но так как он все же сугубо штатский человек, то вам, уже имеющему определенный в этом деле опыт, лучше в опасных местах находиться рядом с ним. Хотя бы во время первых выездов.

И вот мы едем. По дороге заскочили на железнодорожную станцию Дно. Зашли в здание вокзала, чтобы купить в буфете папирос. Кирсанов не курил, но, заглянув в ресторанное меню, загорелся желанием пойти и съесть свиную отбивную.

Из окна ресторана было видно, что все железнодорожные пути буквально забиты воинскими эшелонами. А день ясный, солнечный. Сердце кольнула тревога: не вздумают ли фашисты нанести воздушный удар по станции? II не лучше ли, взяв отбивные с собой, пообедать где-нибудь в другом, более безопасном месте? Ни служебных, ни каких-либо иных дел тут у нас нет, следовательно…

Как старший группы, говорю товарищам:

— Привал сделаем на окраине станции.

Кирсанов метнул на меня укоризненный взгляд:

— Трояновский, вы что, трусите?

Прямо так и спросил.

Очевидно, в дебаты с ним вступать бесполезно. Вот уж действительно сугубо штатский человек. И я, официальным тоном попросив своих спутников следовать к машине, первым направился на выход из ресторана.

Кирсанов конечно же посчитал себя оскорбленным и молчал до тех пор, пока мы не выбрали место для обеда.

— Так дело не пойдет, товарищ Трояновский, — начал было он, опускаясь на траву обочины. И тут вдруг в небе раздался характерный гул моторов «юнкерсов». Подняли головы вверх — так и есть, фашистские самолеты! Насчитали 32 машины.

Потом раздался зловещий свист бомб, заколебалась земля. Станция окуталась дымом. Я посмотрел на Кирсанова — лицо его было искажено откровенным ужасом.

Да, фронтовые университеты проходятся иногда и за считанные минуты.

Только вернулись в Новгород, как меня тут же вызвали к члену Военного совета. Корпусной комиссар В. Н. Богаткин сказал:

— Хочу пригласить вас, политрук, в корпус генерала Лелюшенко. Это соединение нанесло несколько успешных ударов по врагу, а сейчас сдерживает натиск его превосходящих сил. Уверен, что вы найдете там немало интересных тем для газеты.

Рано утром двинулись в направлении на Опочку. Ехали двумя машинами: корпусной комиссар, его адъютант и я — на легковой, а охрана — на броневичке. Начальник штаба фронта генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин посоветовал держаться в основном проселочных дорог: над ними не так свирепствовала вражеская авиация.

Уже ночью на скрещении дорог нас встретил офицер связи и проводил в небольшой домик лесного кордона, где и находился генерал Д. Д. Лелюшенко. У командира 21-го механизированного корпуса на груди орден Ленина и Золотая Звезда Героя Советского Союза, награда за отвагу в боях в период еще советско-финляндского военного конфликта.

Член Военного совета фронта тут же поздравил Лелюшенко с новой наградой орденом Красного Знамени. На что генерал ответил:

— А я думал, что вы у меня и прежние-то награды отберете за то, что отступаю…

— Может, кое у кого и следовало бы их отобрать, — возразил Богаткин, — но не у вас. Командование фронта высоко оценивает действия вашего соединения…

Начало войны застало части этого корпуса в стадии формирования. Имея большой некомплект в людях и технике, его полки 25 июня все же выступили из Идрицы и Опочки в район города Даугавпилс. И с ходу нанесли здесь удар по противнику. Несколько суток танкисты, артиллеристы и мотопехота Лелюшенко дрались на улицах города и в его окрестностях, уничтожая передовые части 50-го немецкого механизированного корпуса. Но вскоре, подтянув сюда новые дивизии, врагу удалось-таки снова запять Даугавпилс.

Рассказывая о боевых действиях вверенного ему корпуса, Д. Д. Лелюшенко то и дело упоминал фамилию полковника В. А. Копцова, командира 46-й танковой дивизии.

— Это уж не тот ли Копцов, которому за бои у реки Халхин-Гол было присвоено звание Героя Советского Союза? — не удержавшись, спросил я.

— Он самый, — ответил Лелюшенко. — А вы что, знаете Василия Алексеевича?

Пришлось рассказать, что еще в 1939 году, являясь сотрудником газеты «Героическая красноармейская», я два дня провел в танковом батальоне майора В. А. Копцова. Тогда это подразделение смелой атакой отбило у самураев господствующую над местностью высоту, что позволило нашим войскам в более короткие сроки сбить японцев и с других, соседних.

И вот по просьбе члена Военного совета фронта и конечно же моей Лелюшенко повез нас в 46-ю дивизию. По дороге рассказывал:

— Полковник Копцов дважды ранен. Я пытался отправить его в госпиталь, но он всякий раз убеждал меня оставить его в соединении. Отважный человек, хороший командир!

Мы приехали в дивизию, когда ее полки только что отбили вторую за этот день яростную атаку врага. Фашисты на сей раз бросили в бой не только танки и пехоту, но и вызвали для поддержки свою авиацию. Свыше 30 бомбардировщиков ссыпали бомбы на оборону полков и батальонов соединения, но танкисты не дрогнули, не отошли ни на шаг.