На веки вечные

Тяжелый бой принял на левом фланге бригады ба­тальон майора Дианова. Здесь был наиболее танко­опасный участок. Комбат успел расстрелять три орудия, в том числе одно зенитное, и тут его тридцатьчетверка попала на заминированный участок. Мощный взрыв остановил машину. Командир танка лейтенант Дикий был тяжело ранен, механик-водитель Шагаев, наводчик орудия Самодуров и заряжающий Малышев по­гибли...

Капитан Соловейчик с Кучинским видели, в какую беду попал танк майора. Вряд ли кто остался в живых... В любом случае — туда, к танку, спасти хотя бы машину! По пути на их тягач сел зам потех 1-го батальона Каток.

Танк майора Дианова буквально утопал в разрывах снарядов и мин.

Товарищ капитан, разрешите, я попробую под­ползти,— обратился к Соловейчику механик-водитель Артем Васильев.

Да тут и муха не пролетит!..— безнадежно ото­звался капитан.— Риск — дело благородное, если идти на него по-умному.

Рисковать не надо,— вдруг послышался рядом знакомый голос.— Танк можно отбуксировать с наступ­лением темноты. Если, конечно, не сожгут его...

Все повернулись на голос и увидели в большой во­ронке майора Дианова с раненым лейтенантом Диким.

Товарищ майор! Вы целы и невредимы?! — обрадовано воскликнул Каток.

— Я —да, а вот остальные...

Не поняв от радости последних слов комбата, Каток затараторил с присущим ему балагурством:

А я хорошо видел, как вас поддало. Должно, уго­дили сразу на две мины. Танка не было видно, но хо­рошо заметил, как вы летели по воздуху и матюкались. Ну, думаю, прощайте, наш дорогой Виталий Михайло­вич. А еще жалко стало трубку вашу.

Дианов был в бригаде вторым после капитана Гладченко «трубокуром», и на этот счет танкисты не упуска­ли случая позубоскалить.

Ну, меня не так-то просто взять,— ответил ком­бат.— Под Сталинградом сошло, и под Воронежем, и под Курском, и на Днепре. Теперь я — человек, повен­чанный войной. — Стряхивая с себя пыль, майор начал искать трубку.— А насчет «летели» — это очередная твоя брехня. Я не летел, а вышел из танка спокойно.

Трубка лежала здесь же, в воронке. Дианов счистил с нее землю, но не закурил, а спрятал в карман. По­смотрел в сторону пострадавшего танка и вздохнул тяжело:

До чего же жалко ребят...

Каток, смущенный своей неуместной шуткой, молчал.

С наступлением темноты зампотехи батальонов Со­ловейчик и Каток опять поехали за танком комбата Дианова. Ведь в нем остались три погибших товарища. Прежний тягач был занят, поэтому механик-водитель Артем Васильев сел на трофейный. Но и эта вылазка оказалась безрезультатной. Более того, когда подъеха­ли к танку, трофейный тягач подорвался на мине, механик-водитель был тяжело контужен...

В этот же день батальон Лобачева обходным пу­тем вышел на рубеж Чамод — высота 171,0. Налетами авиации противник пытался восстановить положение, но это ему не удалось. Под ударами советских танков он стал отходить.

...На одном из участков шесть танков, выйдя из леса, один за другим завязли в болотистом грунте.

Этого еще не хватало, зарылись по самые баш­ни, — выбравшись из танка, удрученно проговорил комбат.

Остальные танкисты тоже оставили машины.

Кто бы мог подумать, что на таком грунте можно завязнуть? — ковырнув носком сапога землю, прогово­рил подошедший зампотех роты Федор Силютин. Вместе с ним были техник по ремонту боевых машин Якимов и моторист-регулировщик Дробинии.

Сверху-то песок, а внизу трясина, — заметил майор Лобачев.— Вы на чем приехали? — обратился он к подошедшим.

Как всегда, товарищ майор, на трофейной.— Си­лютин показал в сторону кустарника, где стояла ма­шина.

Подошел адъютант штаба батальона старший лейте­нант Дубовик, озабоченно оглядел бедственную картину.

Поступим так, — проговорил комбат. — Едем на трофейной в батальон, оттуда пришлем тягачи. А ты, Василий Фомич,— кивок в сторону Дубовика,— пометь на карте место расположения танков, чтобы легче было отыскать.

К старшему лейтенанту Дубовику командир ба­тальона питал особую симпатию. Этот офицер отличался безупречной исполнительностью, обладал редкими качествами штабного работника. Он всегда был в курсе боевой обстановки. Неоднократно и четко выполнял разведывательные задачи. Кроме того, хорошо знал личный состав батальона.

— А вам, товарищ Тимашов, вместе с Силютиным принять все возможные меры, чтобы вытащить маши­ны,— приказал комбат командиру роты. — Тягачи мы, конечно, пришлем, но... чем черт не шутит!

Трофейная машина ушла.

Незаметно наступили сумерки. Подул холодный ветер.

Тимашов велел Силютину и Дробинину разведать железную дорогу, которая проходила отсюда метрах в ста и вела на Будапешт.

— Возможно, найдете шпалы для настила,— сказал он.— А мы тут, в лесу, поищем чего-нибудь для само­вытаскивания.

Со шпалами проблемы не было: гитлеровцы разру­шили большой участок железной дороги, специальными крюками растащили по сторонам десятка три тяжелых, просмоленных шпал.

Всю ночь трудились без отдыха. Из жердей и шпал построили в труднодоступных местах настил. К рассвету с помощью прибывших двух тягачей удалось вырвать из болотной хляби все танки.