На торный путь

Они знали друг друга. Примерно раз в месяц из Петербурга с оказией прибывал человек за отчётом, и сейчас хозяина остерии удивил лишь высокий ранг посланца. Сначала оба сидели молча, но когда хозяин, проявляя гостеприимство, предложил:

– Может, спроворить чего? – Хрущов отрицательно мотнул головой и твёрдо заявил:

– Поначалу дело.

– Дело так дело, – согласился хозяин и начал: – Совсем готовых до боя кораблей шестнадцать, галер сто двадцать и ещё тридцать в запасе. Что ж до постройки новых, то противу прошлого года заложено только два. Отчего так, не знаю.

– А чего флот вывели? – спросил Хрущов.

– Точно оно мне неведомо, однако в остериях толкуют, вроде бы решено парусное вооружение проверить.

Хрущов вспомнил, что он тоже замечал, как на мачты по вантам взбирались матросы, и поинтересовался:

– Я в море «Штандарт» видел, чего он там?

– Это не в море, – усмехнулся хозяин остерии. – «Штандарт» дальше залива не ходит, да и то ежели волны большой нет.

– Так что он там делает? – удивился Хрущов.

– Не иначе как на нём морских фенриков учат, – начал пояснять хозяин и вдруг насторожённо умолк.

Хрущов тоже насторожился. Он явственно услыхал донёсшиеся из общего зала шум, крики и звон то ли битой посуды, то ли ещё чего. Вероятнее всего, там началась потасовка, и Хрущов, обеспокоенно прислушиваясь, вопросительно посмотрел на хозяина остерии:

– Как быть?.. Мне ещё к адмиралу Головину надобно.

– Ничего, я другим ходом выведу, – успокоил его тот и поднялся.

В доме вице-адмирала Головина Хрущов был немедля препровождён к хозяину, едва тому доложили, кто к нему прибыл. Посланца Тайной канцелярии генерал-инспектор от флота встретил стоя и, сев только после гостя, насторожённо спросил:

– Чем могу?

– У меня два вопроса, – сразу перешёл к делу Хрущов. – Почему все корабли на рейде и что делается для усиления флота?

Генерал-инспектор Головин, глянув на собеседника, немного подумал, а затем ответил весьма обстоятельно:

– Я имел честь быть послом в Швеции и тамошние настроения знаю. Пусть видят. – Вице-адмирал сделал паузу и, заметив одобрительный кивок Хрущова, продолжил: – Что касаемо новых кораблей, то строятся Днепровская и Азовская флотилии, а на новой верфи в Архангельске заложены шестидесятипушечные корабли. Сейчас готовим для них команды. Поморов, как на Севере, тут нет, так что учим своих смолоду.

Вице-адмирал выжидательно умолк, а Хрущов, снова вспомнив «Штандарт», ещё раз одобрительно кивнул. Он знал: его доклад будет встречен весьма благожелательно…

* * *

По всей Украинской оборонительной линии, протянувшейся от Днепра до Северского Донца почти на триста вёрст, было тревожно. Линия эта, обустроенная фельдмаршалом Минихом, представляла собой двухсаженной высоты непрерывный вал, прикрытый трёхсаженным рвом с натыканными там заострёнными брёвнами. Усиливали её шестнадцать крепостей и сорок редутов, а вдоль линии через каждые двадцать вёрст стояли по три сигнальных столба со смоляными бочками наверху. Едва только ставало известно, что татары выступили, зажигалась первая бочка, когда они появлялись у постов – вторая, а с началом набега Орды – третья.

Впрочем, прошлой зимой татары всё же прорвались через оборонительную линию, и теперь, береженья ради, Миних учредил дополнительно ещё два «кор-де-резерва». Эти конные отряды – двухтысячный под командой генерал-майора Аракчеева и трёхтысячный генерал-майора Трубецкого – предназначались в помощь ландмилиции, занимавшей редуты. Все силы находились под общим командованием генерал-лейтенанта Леонтьева, и сейчас, когда кое-где уже горело по две бочки, три старших командира, с тревогой ожидая набега, собрались в крепости.

Заняв дом коменданта, генералы прежде всего обсудили сложившуюся ситуацию, потом долго трапезничали, а затем, решив, что поработали достаточно, велели разложить карточный стол и уселись играть в «фаро». Недавно завезённая из Франции игра была довольно простой. Банкомёт метал банк, поочерёдно укладывая карты справа и слева от себя, а игроки, понтёры, делали ставку «куш» и выбирали каждый из своей колоды по одной карте. Если карта, выброшенная банкомётом, совпадая с картой понтёра, ложилась справа, считалось, что выиграл банкомёт, если же слева – то выигрывал понтёр и ставка в банке доставалась ему.

По старшинству генерал-майор Леонтьев держал банк. Он снял с колоды верхнюю карту и положил её рубашкой вниз слева от себя. Понтирующий – генерал-майор Аракчеев – отрицательно качнул головой, и следующую карту банкомёт собрался положить справа, но, не сделав этого, замер. Игра шла вяло, генералов подспудно давила мысль, что где-то там, в заснеженной степи, крутится прошедшая через Перекоп Орда, и в каком месте она нанесёт удар, оставалось только гадать. Наверно, именно поэтому генерал Леонтьев, положив-таки карту на стол, как бы самому себе сказал вслух:

– Запорожцы, что с Дикого поля приходят, говорят, вроде хан всё войско собрал…

– Может, оно и так, – согласился с Леонтьевым Трубецкой. – Наши солдатики под Бахчисараем да в других местах побывали, вот хан и отплатить жаждет.