На торный путь

Заприметив отсветы пламени скрытого в распадке костра, возле которого наверняка грелись караульные, Ефремов приказал казакам идти в обход, а сам, стараясь не цеплять ветки кустарника, стал крадучись приближаться к огню. Однако казаки опередили своего войскового старшину. Из распадка донёсся сдавленный вскрик, шум, а над задетым кем-то костром взвился целый сноп искр. Караульные всполошились, в их лагере началась суматоха, и татары, решив, что враг будет рваться в проход, принялись занимать оборонительную линию поперёк ущелья.

Углядев тех ефремовских казаков, что ещё не успели влезть на откос, татары открыли по ним частую стрельбу, в то время как большая часть нападающего отряда укрывалась в орешнике. Оценив ситуацию, войсковой старшина приказал немедля атаковать, и все прятавшиеся в кустах казаки ринулись вниз по склону, заходя прямо в тыл татарской оборонительной линии. Попавшие в полное окружение ногаи отчаянно бились, но их сопротивление за час-полтора было сломлено, почти все защитники ущелья перебиты, а их предводитель угодил в плен.

По возвращении Ефремова Дондук-Омбо, дознавшись, что двадцатитысячная орда Фетис-Кули спустилась в долины, чтобы вывести лошадей и скот на пастбище, решил напасть незамедлительно. Разделившись, калмыки нанесли удар с двух сторон и наголову разбили ногаев. Весть об этом пришла, когда войсковой старшина встречал переправлявшихся через реку донцов. Три лодки-парома сновали от берега к берегу, перевозя припасы, людей и взятые казаками в поход пушки.

Едва сойдя на берег, командовавший донцами наказной атаман первым делом выслушал рассказ встретившего его Ефремова об успехах Дондук-Омбо и в свою очередь сообщил:

– Кубанский сераскир на Дон набег учинил, а когда про тот разор ведомо стало, государыня повелела нам на Кубань сильное нападение сделать, поскольку крымцы не иначе как в новый набег наладились.

– Это что же значит, выходит, мы разом с калмыками на город Копыл пойдём? – догадался Ефремов.

– Да, – без колебаний подтвердил наказной атаман и напоминающе уточнил: – Надо бы к ледоставу подгадать.

Ефремов посмотрел, как казаки подтягивают к берегу очередной гружёный паром, и согласно кивнул. Войсковому старшине было ясно: при ледоставе татары всегда откочёвывают ближе к реке, да и паромы тогда не нужны будут, конница без задержек по льду идти может.

Наказной атаман всё рассчитал правильно. Когда донцы вместе с калмыками Дондук-Омбо подошли к Копылу, берег Кубани уже начал заледеневать. Город, где засел сераскир Бахти-Гирей, был окружён только валом, однако взять с ходу его не удалось. Татары защищались отчаянно, и после первого неудачного штурма донцы перешли к осаде. Подвезли взятые в поход мортиры и стали бросать на посад бомбы. После нескольких дней такой стрельбы пал форпост, а затем казаки прорвались в город. Сопротивление было сломлено, татары бежали через Кубань вплавь, но это мало кому удалось. Победа была полной, и весьма довольная тем Анна Иоанновна высказала своё благоволение донцам, калмыкам и Дондук-Омбо.

* * *

Три десятка солдат понтонёрной команды, сгрудившись на речном берегу, привязывали к пустым возам порожние бочки, предварительно заткнув слив чопом, а затем, скатив импровизированные понтоны в воду, крепили их между собой, укладывая сверху длинные доски. Доски эти, нужные для постройки наплавных мостов, в обозе везли специально, и теперь, в очередной раз, они пригодились. В береженье от внезапного появления неприятеля переправившаяся вплавь сотня донских казаков была уже на другом берегу и сразу же выделила партию для разведки, отправив её в сторону Очакова, до которого оставались считаные вёрсты.

Авангард армии фельдмаршала Миниха, намеревавшегося взять Очаков, уже подошёл и, расположившись биваком, ждал, когда будет готова переправа. Сам граф тоже был здесь и нетерпеливо поглядывал на другой берег, где должен был появиться ушедший вместе с партией казаков на рекогносцировку ставший уже секунд-майором Манштейн. Дело было в том, что Миних спешил. Всё это время он вроде бы вёл армию на Бендеры в надежде, что турки соберут силы там, но хитрость не удалась, и теперь приходилось торопиться, оставив тяжёлый обоз позади, с приказом идти следом.

Тем временем, пока Миних маялся на берегу, сапёры закончили свою работу, офицеры стали поднимать отдохнувших солдат, и, словно в награду, первым по наплавному мосту с той стороны проскакал возвратившийся из рекогносцировки Манштейн. Спрыгнув с седла, секунд-майор доложил:

– Удача! Казаки напали на передовой пост и захватили пленных. Те показали, что в крепости войска пятнадцать тысяч, но турки ждут ещё подкрепления. В наличии там сто пушек, а в гавани стоят восемнадцать галер и транспортные суда.

Закончив перечислять неприятельские силы, Манштейн умолк, и Миних, после короткой паузы заключив:

– Значит, я прав, надо торопиться, – велел подавать коня.