На торный путь

Тут, к радости Левенвольде, из танцевального зала донеслась музыка, и гофмаршал вместе с вице-канцлером поспешили туда вслед за государыней. Танцы, согласно традиции, начинались с менуэта, и первыми, как оно требовалось по этикету, шли Анна Иоанновна с Бироном, за ними Остерман, Левенвольде и далее по чину ещё двадцать одна пара. Танец был сложный, обучались ему долго, а потому все в зале внимательно следили за реверансами танцоров, которые особо стремились показать изысканность манер и грациозность движений.

Менуэт кончился, после короткой паузы музыканты заиграли гавот, и теперь уже далеко не все следили за танцем. Так, фрейлины императрицы образовали тесный кружок и принялись обсуждать куртуазную тему, живо описанную в читанном всеми романе Талемана «Езда в остров любови», переведённом на русский язык трудами пиита Тредиаковского. Впервые в книжке шла речь не про Бову-королевича или Еруслана, а повествовалось о Тирсисе, полюбившем красавицу Аминту, который, познав на острове сердечные муки, уехал оттуда, прельстившись славой.

Обсуждение было в самом разгаре, когда его нарушил не кто иной, как Миних, явно приглядывавший себе партнёршу для следующего танца. Остановившись рядом, фельдмаршал улыбнулся и подмигнул девицам:

– О чём шепчемся, красавицы?

Фрейлины исподволь переглянулись между собой, а потом самая бойкая из них, озорно стрельнув глазами, произнесла:

– Радуйся, сердце, Аминта смягчилась!

Другая фрейлина тут же поддержала её, сказав:

– Начни твою жизнь отныне любити, – и тут же многообещающе закончила: – Моё сердце, ах! Душа моя рада.

Конечно же, произнося стихи из той самой книжки, девицы поддразнивали фельдмаршала, и Миних, тоже читавший «Езду в остров любови», немедля поддержал игру, называя бывшие там главы:

– Коль желаете, я готов ехать в город Ухаживаний и ночевать в Надежде.

Фрейлины отметили радостным смехом игривую находчивость фельдмаршала, а когда оркестр заиграл «Гросфатер», и Миних, с поклоном приглашающе взяв за руку самую молоденькую девицу, уже было собрался стать с нею в круг, его остановила незаметно подошедшая Анна Иоанновна:

– Ты, генерал, тут моим девкам амуры строишь, а у меня к тебе дело.

Недавний намёк Левенвольде на дворцовые траты рассердил государыню, но сейчас она, вспомнив слова Остермана и срывая зло на Минихе, отвела фельдмаршала в сторону и принялась выговаривать ему:

– Ты б, фельдмаршал, пояснил мне, как это татарва прорвалась к нам?

Ошарашенный таким поворотом Миних какое-то время молча смотрел на государыню и только потом заговорил:

– Так что вышло-то, матушка, султан взамен старого на Крым нового хана поставил, вот этот Фетих-Гирей и…

Не дав Миниху договорить, императрица оборвала его:

– А скажи-ка мне, фельдмаршал, вот ты оборонительную линию от ханских набегов строил?.. Строил, и что…

Миних побагровел, упрёк был справедливым, однако он сам много об этом думал и потому стал уверенно оправдываться:

– Сама украинская линия, матушка, татар не сдержит, на то войско нужно. Вон хан с собой сорок тысяч привёл, а у генерала Лесли, коий на пути его встал, всего-то человек двести под началом было, а ещё линия та от Днепра до Изюма, вот и считай, сколь на неё войска требуется.

По сути, Миних с Левенвольде высказались едино, и это заставило императрицу смягчиться. Выждав приличествующую паузу, государыня спросила:

– Что делать будешь, фельдмаршал?

– Как что? Отучим хана в набеги ходить, а то и вовсе разорим Крым, – уверенно заявил воспрянувший духом фельдмаршал и преданно посмотрел на государыню…

* * *

Русский представитель при калмыцком войске донской старшина Ефремов в сопровождении казачьей сотни ехал приволжской степью, направляясь в стан своего доброго приятеля Дондук-Омбо. Полуденное солнце ярко светило, вокруг стлалась пожухлая от августовской жары трава, и где-то далеко, на обрии, плыло марево. Усталость от дальней дороги давала о себе знать, хотелось натянуть повод, слезть с седла и, отыскав водоём, всласть накупаться, а затем прилечь на бережку. Однако по военному времени надо было спешить, и старшина гнал эти мысли.

Разбитые калмыцким тайшою Дондук-Омбо кубанские татары ещё далеко не все подчинились России. Большая их часть сохраняла верность Порте и, значит, составляла немалую угрозу для уже давно начавших летнюю кампанию русских войск. Казачий атаман Краснощёков получил приказ безотлагательным совместным выступлением донцов и калмыков Дондук-Омбо упредить возможный удар во фланг армии Миниха. В то же время войсковой старшина Ефремов безостановочно скакал степью, чтобы успеть застать тайшу на старом кочевье и, оставшись при калмыцком войске, обеспечить его надёжное взаимодействие с казаками.